Помню эвакуацию к тетке отца в Коканд, где страшного голода не было, хотя буханка хлеба и стоила месячной зарплаты мамы, но были фрукты, рис и коза, дававшая 1 литр молока, из которого мне, ребенку, доставалась половина, а вторая половина предназначалась взрослым – маме, ее сестрам Розе и Фене, няне Шуре и кошке. Еще был шоколад, который дарили моим теткам молодые ребята из летного и танкового училищ.
Помню приезд в конце 1944 года в Москву и возвращение с войны отца, очень больного и практически уже не работающего, помню праздничный победный салют на Красной площади.
Помню жареную картошку на рыбьем жиру и сам рыбий жир – столовая ложка ежедневно. Помню приезды после войны маминых братьев Лени и Исая, которые меня развлекали сказками и игрой на гитаре.
Летом традиционная поездка в метростроевский пионерский лагерь в Балабанове («Метростроевский Артек»), еще до вступления в ряды пионерской организации и вплоть до окончания школы. Лагерь был любим: много друзей – дети метростроевцев ездили туда по две-три смены в год, волейбол, танцевальный кружок, купанье, походы на один-два дня с палатками, костры, собственные концерты самодеятельности и прочие прелести. А еще нас вполне прилично, по тем для меня временам, кормили – рядом располагался метростроевский совхоз с фермой и овощными грядками. По крайней мере лучше, чем в настоящем Артеке в Гурзуфе, куда я попала однажды в 1952 году – маму премировали путевкой для меня. Наш метростроевский лагерь был и демократичнее, и интереснее.
В основном меня воспитывал папа (мама много работала), и в большой строгости, учиться я должна была только на пятерки по всем предметам, экзамен сдавать первой (в те времена экзамены сдавали и в начальной школе) и, конечно, только на пятерки. Этот «синдром отличницы» сохранился надолго и касался не только учебы, в том числе и в музыкальной школе, но и обычной жизни. Кататься на коньках и на лыжах, плавать, ориентироваться в городе и в лесу, ухаживать за животными, готовить вкусности (например, плов) – всему этому научил отец, что я оценила, увы, только повзрослев, а в детстве у меня не было свободного времени для гуляний во дворе и обычной для многих детей жизни.
Самостоятельной я стала очень рано, в 10 лет, когда родители расстались, мы с мамой переехали в другую квартиру, тоже метростроевский барак на Красносельской улице, без соседей, но с туалетом во дворе и водой из колонки. Я стала хозяйкой, за две недели мама научила меня готовить на керосинке или на электрической плитке, покупать продукты в магазине и на Леснорядском рынке, правда, стирку и серьезную уборку мне не поручали. Рано повзрослев, научилась быть советчицей не только для одноклассников, но и для мамы, маминых сестер и вообще взрослых.
Мама трудилась на двух работах, днем у себя в строительной конторе Метростроя главным инженером, а вечерами преподавала сопромат в техникуме. Чувства одиночества я не испытывала, новая прекрасная школа с отменными учителями: литературу вела наш классный руководитель Вера Федоровна, которая читала нам стихи Цветаевой и Пастернака, а сочинений мы писали всегда два – одно для РОНО (районный отдел образования), а второе для себя и литературного кружка; черчение и рисование преподавал однокурсник В. Маяковского по ВХУТЕМАСу, географию – педагог-орденоносец (ракетные войска, защищавшие Москву), с ней мы ходили в походы на туристические слеты и занимали там первые места.
Англичанка Валентина Владимировна Варламова вела театральный кружок на английском языке, а параллельно работал обычный театральный кружок, где целый год или полтора с нами занимались Олег Ефремов и Олег Табаков в качестве комсомольской нагрузки. Физкультура занимала особое место – ее преподавала Лидия Ивановна Огуренкова (жена спортивного комментатора, брат которого – известный боксер Виктор Огуренков, под его руководством сборная СССР по боксу побеждала всех в 60-е годы), и мы играли в волейбол, баскетбол, занимались спортивной гимнастикой, бегом с барьерами и всем, что возможно в спортивном зале и на улице в парке. Сейчас там 3-е лужковское кольцо и супермаркеты «Ашан» и другие. Учительница истории в постоянных экскурсиях показывала нам Москву, мы даже побывали в Оружейной палате при жизни Сталина, для чего получили школьные билеты с фотографиями, подобными билетами никто не обладал. Вот такой осталась в памяти моя школа.
Когда я попросила у мамы 20 рублей на выпускной вечер, мама, удивившись, спросила: «А разве ты не 9-й класс заканчиваешь?» Золотую медаль я не сохранила, остались коробочка и аттестат зрелости с одними пятерками. А из медали мы с мужем через четыре года сделали обручальные кольца. Кстати, мама не знала, в какой именно медицинский институт я поступаю. Сначала я хотела поступать в 1-й медицинский, но там была очередь на медкомиссию до 10 июля, а во 2-й мединститут ее не было вовсе. И оба рядом – на Пироговке. Я прошла медкомиссию во 2-м меде и пошла на собеседование (у золотых медалистов экзаменов не было). На собеседовании мне задали два вопроса: фамилия, имя и отчество папы, национальность и кем работает, фамилия, имя и отчество мамы, национальность по паспорту и кем работает.