Я делал новости на радио, и не был в отпуске уже больше года. Хотя в радиостудии приходилось бывать только два-три дня в неделю, и помимо других дел, связанных с телевидением, сценой и торгами на бирже, у меня оставалась куча свободного времени, все равно это уже давно превратилось в рутину. И как любая рутина, она раздражала и озлобляла. Она проезжала по мне дорожным катком. Попытки развлекаться в барах или коротких загородных поездках не приносили удовольствия. Мне нужна была активность.
Работы было не много, так что иногда во время смен на радио я позволял себе даже улечься на мягкий диван в комнате для переговоров и почитать что-нибудь, а то и вздремнуть. Работа на телевидении занимала не больше двух часов в неделю. Другие проекты были эпизодическими и тоже много сил не отнимали. Дома я пытался придумать себе занятие, ходил из угла в угол, курил и изводил себя упреками в том, что трачу время бесцельно, – а в итоге садился на диван и опять смотрел в телевизор. Когда-то давно я мог бы написать песню, теперь вместо этого я продолжал занимать себя изучением биржевых торгов. Если бы у меня была семья, наверняка нашлись бы затягивающие домашние дела. Но песен я больше не писал, очередной курс по опционам закончился месяц назад, семьи у меня не было, и даже без девушки в последнее время я как-то обходился. Хотелось сделать что-то важное, что имело бы больший смысл. Хотелось оставить что-нибудь стоящее после себя. Хотелось, чтобы что-нибудь стоящее случилось.
«Успешный человек не ждет возможностей. Он создает возможности сам!» – заявила мне очередная картинка-мотиватор в Фэйсбуке. Лениво пролистывая ленту соцсети, я ловил себя на нервном раскачивании ноги. В конце концов, – подумал я, – во-первых, у меня есть деньги, во-вторых, программа, которую я веду на телевидении, сейчас в отпуске, а в-третьих, заказов на проведение праздников и бизнес-презентаций (еще один род занятий) до конца месяца нет. Все в отпусках. Мне тоже надо уехать в отпуск. Отвлечься от места, от людей, поплавать в море, попробовать что-то новое. Может произойти что-нибудь интересное. Такое бывает: взять хоть предпоследний зимний трип по Испании и Португалии, когда на мысе Кабо да Рока, на самом краю Старого Света мы познакомились со стюардессой по имени Света, – ах какие стишки могли бы придумать про это подружки невесты на свадебном банкете! Света прилетала ко мне после этого несколько раз, и мы даже умудрились устроить себе пару встреч в разных странах Европы. Мы гуляли по мостам и рынкам Будапешта, целовались на качелях детской площадки на Крите, она готовила рататуй на огромной сковородке в нашем домике в Сталиде, а я кормил ее мороженым на развалинах Кносса. Мы пили чай из термоса у торца ВПП Шереметьево, пока ждали, когда очередной приземляющийся лайнер с ревом пролетит над нами, и ловили окуней в вечернем озере на Урале. Это было необычно, увлекательно и даже романтично.
– Может, мне на тебе жениться? – полушутя-полузадумчиво спрашивал я, выпуская струйку табачного дыма в открытое окно балкона, пока она смотрела на слабо колыхавшиеся ветки деревьев под нами.
– Леша шутит, Леша шутит… – как будто убеждая себя, с улыбкой повторяла она. Ее светлые волосы были самым ярким пятном в летних сумерках.
– А если нет?
Через пару месяцев Света решила вернуться к мужу, о чем сообщила через мессенджер с расстояния в две тысячи километров точнехонько накануне моего дня рождения. Это было уже не так романтично и увлекательно.
Стюардесса Света, конечно, не была главной девушкой моей жизни, – хоть мне нравилась она сама, общение с ней и ее уютное общество. Пожалуй, я действительно оценивал возможность жениться на ней. Но ту, которая иногда будит меня по ночам и отвлекает от дел днем, зовут по-другому, и род ее занятий не совсем определен. Она обошлась мне дорого, и не знаю, что бы я отдал ради того, чтобы никогда с ней не встречаться. Я все еще не могу от нее избавиться, хотя она давно избавилась от меня. Подобные потери некоторые люди замещают работой, и считают слабаком того, кто не может выбросить из головы ушедшую женщину. Я же подозреваю, что просто не всем даны такие приобретения и такие потери. Кое-кто даже считает меня счастливчиком. А кто-то – заносчивым ублюдком. «Дураки», – думал я про первых. «Легко отделались!», – про вторых.
Со временем – не знаю точно, на какой год – болезненные прикосновения воспоминаний и снов о моей la belle dame sans bon sens1 заметно притупилась. Ее исчезновение стоило мне доброй трети последующей жизни, появления познаний о ядах, трех месяцев в Таиланде, двух написанных песен и приобретения новых друзей. А надо сказать, я с трудом завожу друзей. Люди мне часто нравятся, и со многими я с удовольствием болтаю, но обсуждать глубинные темы почему-то кажется возможным лишь с единицами, а настоящие действия, развлечения, помощь, сколько-нибудь долгое время вместе – вообще почти ни с кем. Я завидовал тем, кто мог, не долго думая, выбрать себе компанию на вечер или выходные. Для меня такая возможность была редкой, и пользовался ей я не всегда.
Всегда было только желание чего-то большего. Конечно, амбиций с юности поубавилось, но в мечтах я по-прежнему был едва ли не рок-звездой или кем-то в этом роде. Что-то большое, яркое и значительное хотелось делать в жизни. Что-то