Я усаживаюсь на пол и утыкаюсь лицом в колени. Слезы добираются и до меня. Эти чудовищные эмоции невозможно сдержать. Я плачу, будто запятнанная до конца своих дней отцовской изменой.
Все плывет перед глазами, словно объятое туманом.
– Она… ОНА была с МОИМ отцом! – Раздается вопль отчаяния. – И… – Я обхватываю руками колени, трясясь от горечи, сидевшей в крови. – Ее сын – Пи-и-терр… оказался моим братом… – выговариваю в то, во что сложно было тогда поверить.
– Что? – вскрикивает от услышанного Марк, энергично снимая свой пиджак и откидывая его на спинку стула.
– О… – огорченно проводит рукой по волосам Даниэль. – Какой я дурак… – Он берется за голову.
Пути назад нет. Непоправимость положения. Даниэль и Марк знают правду.
Устрашенная жутким зрелищем, лицезря, как мама задыхается, я прикладываю голову на её колени. Она судорожно поглаживает меня по голове, подавляя рыдания, непрерывно исходящие от неё. Ее голова склонилась на грудь. Горькие мысли, застилавшие ее рассудок, делают страдания невыносимыми. Я прокручиваю в голове совершенные ошибки: свои, родителей… Если бы не ошибки отца, мы бы Джексоном не расстались… и не было того, что есть сейчас. Семейная тайна разрушила всё, перевернув жизнь.
Я искренне пыталась позабыть прошлое… Но этого не забудешь. Одно воспоминание и всё… Ноет, ужасно ноет где-то глубоко внутри.
– Анна, как же так?.. – прерывисто доносится от Марка. Он дотрагивается ее плеча.
Умудренное превратностями жизни моё сердце так необузданно бьется, словне бежит от кого-то. Сделав героические усилия, я поднимаюсь и, вытирая слезы руками, стремлюсь в ванную, чтобы смыть все ненавистные чувства к отцу.
– Анна, пожалуйста, простите меня… – Марк искренне раскаивается. – Я не знал, правда… Если бы вы сказали, я бы не стал расспрашивать.
Став возле раковины, я перевариваю все эмоции.
Даниэль, не спрашивая, заходит ко мне.
– Милана, пожалуйста, прости… – С болью слышу я.
Мне так нужны объятия, что я бросаюсь к нему, утыкаясь лицом в грудь, и он крепко меня обнимает. Слезы набирают свои позиции и произвольно льются, оставляя мокрые пятна на футболке Даниэля.
– Родная моя, – целует он меня в голову, – как ты это все пережила?.. Я не могу поверить…
Я плачу, как тогда, когда узнала о предательстве отца, и когда Джексон с Питером не могли меня успокоить.
– Я не прощу себе этого… – винит он себя, повторяя шепотом несколько раз это фразу. – Что меня за язык тянуло… ДУРАК, ДУРАК, ДУРАК. Я тебя не брошу, никогда, моя любимая. Я не позволю, чтобы тебе кто-то ещё причинил боль… – Глубоко вздыхает. – Я заставил вас плакать.
– В-с-ё нормал… – Я не могу выговорить слов из-за слез и заикаюсь.
– Ты простишь меня? – шепчет он, отпуская меня из объятий, и поглаживает пальцами кожу под глазами, утирая слезы. – Пожалуйста…
Я поджимаю соленые на вкус губы от пролитых слез и киваю.
– Нужно возвратиться к ма-ме, – вздыхаю я, собирая