Не сберегу. Вероника Петровна Якжина

ожидаясь моего ответа, громко предложишь съесть мороженое.

      Пока ты выбираешь между шоколадным и фисташковым, займу нам скамейку у пруда. Сядешь рядом, пересадишь меня к себе на колени и скажешь, что есть важный разговор.

      Ты расскажешь обо всех своих планах на эту жизнь, которую не видишь без меня. С самым серьезным видом будешь говорить о том, где мы побываем, какой построим дом, сколько детей у нас будет, как умрем в один день, через много десятилетий. Просто уснем, держась за руки, а наутро не проснемся.

      Ты будешь излагать план, не обращая внимания на то, что мороженое уже растаяло и капает на руку.

      Я буду слушать и страдать. Изнывать от счастья, что могу слышать тебя, от счастья, что любишь меня и мечтаешь быть вместе до конца дней. Буду умирать от горя по несбыточным мечтам. Буду оплакивать твою предрешенную судьбу и неопределенную мою.

      Уж я-то знаю, что твои планы рухнут вечером, как карточный домик от легкого дуновения ветерка. Тебя собьет машина, или ты утонешь, или же умрешь от потери крови, защищая кого-то от грабителя и приняв на себя удар ножом.

      Я знаю, потому что уже пережила это. Не раз, не десять, и, кажется, уже даже не сто. Моя жизнь продолжается, но в ней остался всего один-единственный день. День, в котором ты погибаешь снова и снова.

      Помню, как это случилось впервые. Утром я проснулась на рассвете и застала за окном такой густой туман, что не было видно дерева у дома. Он клубился у подоконника, создавая ощущение, что мы где-то над облаками. Мне стало тревожно, страшно. Я бросилась будить тебя, но ты, сонно улыбаясь, сгреб меня в свои объятия и пообещал защитить от чудищ, что вылезут из мглы.

      Вот только чудище из тумана шло не за мной.

      Это был чудесный день, ты был загадочен, нежен, сорвал меня с работы раньше времени и повел на прогулку в парк. Ты точно также делился своими планами, затем достал кольцо и сделал мне предложение.

      Я долго целовала тебя, крепко прижимая к себе. Плакала от счастья, звонила родителям. Мы гуляли до поздних сумерек. Шутили про побег со свадьбы, спорили про медовый месяц и без конца повторяли три заветных слова.

      Ровно за минуту до того, как закончился самый длинный световой день в году, на нас напали какие-то отморозки. Они схватили меня, а ты бросился защищать. Я полетела через скамью, а тебя жестоко избивали. Ты погибал, а я ничего не могла сделать. Испугавшись того, что натворили, эти твари сбежали. Я ползла к тебе. Отключилась, едва коснувшись твоей холодеющей руки.

      Проснулась от собственного крика. Напугала тебя. Упала с кровати, увидев, что ты рядом, ты жив. Рыдала, рассказывая о своем сне. А ты снова обнимал и снова обещал защитить от всего плохого.

      Каков же был мой ужас, когда я поняла, что тот день не был сном. И что он снова повторяется, секунда в секунду, слово в слово. Я восприняла это как предупреждение, шанс все исправить. Умоляла тебя не ходить в злополучный парк. Мы пошли в ресторан. Но ровно в то же самое время на кухне что-то громко хлопнуло, и в зал ворвались клубы дыма и пламя. Все бросились к выходу, и только ты побежал спасать поваров. И погиб.