Собеседник мой впился алчным взглядом в Камилу, масляные глазки блудливого кота заблестели и даже распушились несуществующие усы.
– Мы уже встречались с Антонио, – сказала Камила, недовольно присаживаясь к столику, – он несколько дней уже атакует меня попытками ухаживания.
Это было сказано таким тоном, что не вызывало вопроса, кому она отдает предпочтение. Я заказал еду, бокал для гостьи и, окрыленный надеждой, вернулся к разговору.
– А как можно не атаковать такую красивую девушку? Какой уважающий себя мужчина пройдет мимо такого очарования? И имя ваше прекрасно – Камила! У нас на юге Испании оно часто встречается, – разливался комплиментами испанец.
Я аккуратно перевел разговор в прежнее русло, о значении запахов в лечении и как это делалось в наших краях, как мой дед окуривал на кострах из джизакских лечебных трав пациентов и они от этого выздоравливали. А Антонио говорил о том, что не случайно сегодня и здесь встретились два потомка из двух разных родов, служивших коронованным особам. Потом он мечтательно заговорил о прелестях Востока и о желании посетить эти места, посмотреть, как окуривают больных лечебными травами, ощутить самому эти запахи. Я любезно пригласил его, если он когда-нибудь окажется в Ташкенте, в гости. Оставил ему свой домашний адрес, номер телефона и, откланявшись, ушел с Камилой проводить другую свою «конференцию»… Вот почему воспоминания были такими приятными и теплыми… Потом закончилось мое обучение, я вернулся в Ташкент, пошла ответственная работа и все закрутилось так, что я совершенно забыл о своем приглашении. Этот звонок застал меня врасплох, но коль назвался груздем, то полезай в кузов.
Антонио с помощью таксиста поднялся в мою квартиру с чемоданом и двумя большими плетеными корзинками. После приветствия и обнимания, он поставил одну из них на стол и раскрыл. Вся квартира тут же наполнилась запахами испанских ароматов.
– Я прилетел из Мадрида с пересадками в СССР не через Москву, а прямо в Ташкент, – радостно тараторил Антонио, – так что может быть копчености, сыр и зелень еще не успели испортиться и мы сейчас это проверим. Вот херес из Кадиса, вот сыр из Самора, эта колбаса чорисо из Сарагосы, а эти ароматный чеснок и помидоры из Андалусии. Я пытался устроить тебе в Ташкенте маленькую Испанию.
Мы тут же опробовали привезенные продукты, они не испортились, расположили все на столе в красивые тарелки, добавили горячие, еще пахнущие тандыром* ташкентские лепешки и предались пищевому разврату.
– Алекс, помнишь, ты рассказывал мне в Москве про одну провинцию Жужук или Жижак, ту, где сохранились традиции лечения окуриванием, где еще живут знахари и врачеватели, сохраняющие секреты древнего искусства.
– Жужук, Жижак? – Не понял я, но тут до меня дошло, – Джизак, она называется Джизак. Там некоторое время врачевал мой дед.
– Да, да. Мне трудно проговорить правильно