– Извините, сэр. Я сразу не понял. У вас есть билеты?
– Нет. – Кит открыл бумажник. – Два обратных до Элнбурга, пожалуйста.
Пока контролер пробивал билеты, Кит снова переключил внимание на попутчицу. Несмотря на почти достоверную имитацию речи и поведения девушки из высшего общества, он готов был присягнуть, что она отродясь не ездила первым классом, тем более за свои деньги. Почему он не позволил контролеру разбудить и высадить самозванку? В этом случае он продолжил бы путешествие в одиночестве и с комфортом. Больше места для ног. И никаких несвоевременных мыслей.
Кит Фицрой жил в твердом убеждении, что его долг – помогать людям, лишенным тех привилегий, которыми обладал он. Оно поддерживало его во время учебы в военной академии, давало силы для бесконечных патрулей, внушало уверенность, когда он шел вдоль пустого шоссе к неразорвавшейся бомбе. Однако, как правило, не побуждало оплачивать незнакомкам проезд в вагонах первого класса.
Наверное, дело было в том, что рыжеволосое создание в безумном наряде скрасило ему путь от одного тоскливого мероприятия к другому. Это стоило денег, которые Кит заплатил за лишний билет. Даже без бонусов в виде возможности заглянуть в глубокое декольте и почувствовать касание ножки, напомнившей Киту, что, в отличие от многих менее удачливых сослуживцев, он все еще жив.
Глава 2
Когда Софи проснулась, незнакомец, стоя спиной к ней, снимал с багажной полки дорогой кожаный чемодан. Она могла без помех полюбоваться его широкими плечами и узкими бедрами под тканью сшитых на заказ черных брюк. «Да, – сонно подумала девушка. – Такое физическое совершенство встретишь нечасто. Жаль, что к нему прилагается немыслимое количество высокомерия».
– Извините, вы не подскажете, что мы сейчас проезжаем?
– Элнбург.
Это название окончательно разбудило Софи. Она вскочила, но тут поезд начал тормозить, и неожиданный рывок бросил девушку прямо на незнакомца. В любой дурацкой мелодраме, где ей доводилось сниматься, она упала бы в раскрытые объятия, но в реальности лишь стукнулась о твердые мышцы груди под элегантной рубашкой. Его жесткая, как стальные тиски, рука помешала ей отлететь рикошетом обратно на сиденье. Торопясь восстановить баланс, Софи автоматически уперлась ладонью ему в грудь – и вожделение взорвалось, вспыхнуло внизу живота сигнальным костром.
Изумленная собственной реакцией, она посмотрела на мужчину и открыла рот, чтобы извиниться. Но в отделе мозга, отвечавшем за речь, зияли непонятные пустоты, а думать Софи могла только о том, как роскошно его серебристо-серые глаза смотрятся вблизи…
– Мне… надо… выйти.
Такую фразу не вложил бы в уста героини ни один уважающий себя сценарист мелодрамы, но она возымела эффект. Мужчина отпустил Софи и отвернулся:
– Все в порядке. Мы еще не на станции.
Софи потянула с полки сумку, поглядывая в окно вагона на машины за шлагбаумом и подсвеченную табличку «Элнбург» в снежной шапочке. Сумка не