Но двум друзьям, Леониду Кразимову и Петру Собинову, не скоро еще в необъятные просторы неба. После возвращения из цепких объятий "Двуликого Мира" и вынужденной посадки на астероид Патрокл, Леониду, вместе со своим спасителем, Петром Собиновым долгие месяцы реабилитации в Центральном реабилитационном центре космонавтов.
Леонида и Петра поместили в палату №12 "Радиологической реабилитации". Бесконечные процедуры и бездеятельность побуждали двоих энергичных и непоседливых исследователей космического пространства к длительным беседам обо всем на свете, что могло прийти в голову в этом ничем не занятые вынужденного пребывания в Центре дни. Все разговоры заканчивались одним и тем же, рассуждением о странном явлении, существования бытия одновременно с прошлым и будущим.
– И вот, что я думаю? – сказал вдруг Леонид, выдерживая длительную паузу. Собинов вопросительно уставился со своей койки на друга. Но тот молчал. Пауза явно затягивалась. Он, не спеша, отложил свою книжку, которую читал уже больше месяца, мешали разговоры. Но, друг, не шевелясь, смотрел куда– то в пространство.
– Эй! Дружище? Ты где?! – с иронией в голосе позвал Собинов. Леонид вздрогнул, перевел взгляд на друга, – А! Что?!
– Ты начал говорить, что–то , о чем ты думаешь? – напомнил ему друг.
– А! Да! Так вот, мне кажется, что все, что со мной произошло в той экспедиции. – Леонид сделал паузу, весело и с иронией, взглянул на друга, – Ну, помнишь, когда ты за призрак меня принял?
Петр схватил вафельное полотенце, скомкав, запустил его в друга.
– Я тебя предупреждал, не напоминать мне об этом позорном трусе, коим я был в то время.
Друзья весело засмеялись. И вновь Леонид продолжил свою мысль.
– Помнишь Филадельфийский эксперимент во время Второй мировой войны. Тогда целый эсминец американского флота исчез на глазах у экспериментаторов с целым экипажем на борту и с полным вооружением. А потом, когда корабль появился вдруг просто не откуда за четыреста миль от места исчезновения. Что произошло с экипажем?
– Об этом писали тогда все газеты, хоть эксперимент производился в строжайшей секретности, – с участием сказал Петр.
– Матросы, которые ″вросли″ в палубу и в стенки кают.
– Да, я помню, и то же долго размышлял над этим.
– Не зря Эйнштейн тогда сжег все расчеты, уничтожив технологию производства эксперимента.
– Конечно не зря. Так вот, я думаю, что в основе мироздания лежит эффект всего сущего, всего живого на матушке Земле, заложенный Природой, это эффект времени.
– Типа, ″…все течет, все изменяется…″. Как сказал наш Учитель и вождь всех народов В.И.Ленин.
– Да, Петрик, ты хорошо учил историю в школе происхождения Коммунизма на Земле.
– Да и не совсем так. – Уточняющее продолжал свою лекцию Леонид, серьезно вглядываясь в смеющиеся глаза друга. Собинов перестал смеяться и стал внимательнее слушать.
– Понимаешь, дружище, тут такая штука, что сразу и не поймешь.
– Ну, ты же все-таки, что–то надумал, так выкладывай поскорее! – с нотками нетерпения в голосе торопил друг.
– Понимаешь, Петр, я долго думал над природой времени и вот, что меня поразило, так это то, что в природе времени заложено ускорение скорости вращения частичек– кирпичиков (завихрения энергии) из которых состоит Вселенная, все живое, все сущее и ускорение – это для всех элементов из таблицы Менделеева constanta, то есть по– русски, постоянно.
– Как это понять?
– Да так, что если, например, атом, а как нам известно, атом – это не твердая материя, а частичка, состоящая из вихрей энергетических сгустков известных науке, как нейтроны, протоны, электроны и т. д.
– Короче ты считаешь, что атом любого элемента в таблице Менделеева это те– же энергетические завихрения?!
– Я уже говорил об этом. Не только считаю, но и уверен в этом на сто процентов. Но только эти завихрения постоянно ускоряются.
– Леня, я с тобой в корне не согласен.
– Докажи!
– Где им брать энергию на ускорение?!
– Да, это точно, где им брать энергию на ускорение? Значит, скорее всего, не ускоряются, а замедляют свое вихревое вращение.
– Вот, пожалуй, это, Леня, будет правильнее всего и таким образом происходит это все одновременно со всеми частицами мироздания.
– А, замедляясь, – продолжал Леонид, – они и отображают, таким образом, явление течения времени.
– Иными словами, – подхватил Собинов, – если частичка, атом, вращалась быстрее – это в прошлом. Настоящая скорость вращения вихрей – это настоящее время. Меньшая скорость вращения частички атома – это будущее.
– Верно! И, нет возможности, дотронутся до предметов в прошлом или в будущем, потому, что прошлое уже