Кстати, нельзя не отметить, что муравьи хотя и живут в нашем четырехмерном мире (конечно, спорно, но общепринято, поэтому не буду спорить), у них там все еще двухмерненько. Так уж сложен муравей, если вы подходите к нему, он, конечно, увидит, что какая-то сила заслонила ему солнце, «надвигается тьма», как говорится, возможно, даже в муравьином языке (не сомневаюсь, что он есть, помимо рукопожатия этими усиками – прямо как у людей, наверняка у них есть свои языки, жаргоны и даже сленги и матерщина) есть пара слов, описывающих это сверхъестественное явление природы. «Ураган, смерч, мгла, туман, аномалия» – в общем, выбирайте из тех, что есть, так как муравьиный пока не внесен в список «Дуолинго». Короче, темноту муравей замечает, но когда бывает уже слишком поздно. И то, что у этой темноты есть руки, ноги, глаза (побольше, чем весь муравей) и даже рот (у некоторых даже есть усики, только они не несут никакой коммуникативной ценности, хотя это тоже спорно), бедный муравей знать не знал! А еще – что эта самая темнота его видит, следит и уже собирается выловить… чтобы пустить для потехи в крысиные бега (в данном случае муравьиный заплыв), бедняжка, увы, не догадывался.
Пьеса «Муравей в ванне»
Сцена 1.
– Хм-м, темновато! А-а, куда делась земля, надо что-то укусить, вдруг поможет! Нет, не помогло. Где земля? А-а-а-а, это смерч, он несет меня куда-то! Угораздило же из смерча попасть прямо в океан, надеюсь, доплыву до конца. Не видно ни конца, ни края, а-а, я весь выдохся, иду ко дну.
Голос из-за кулис:
– Этика, твой Джеки тонет, давай вытащим его, пусть отдохнет, потом второй заплыв.
И под веселый смех еле живой Джеки оказывается на полу:
– О-о, пронесло! Я cпасся! Ур-ра! Я выплыл, стихия больше не бушует, жизнь – это череда взлетов и падений!
Так, за пару заплывов, попеременно тонули то Джек, то Стен. Победил Стен, но Джек боролся до последнего.
Занавес.
Так периодически условные Джек и Стен пускались в крысиные бега, то есть в гонку в ванне, заполненной водой. Конечно, никто и не подумал спросить, хотел ли Джек, который мирно тащил (или планировал тащить, а кстати, умеют ли муравьи планировать?) свою крошку в муравейник, пускаться в этот омут с головой. И на фиг ему сдался Стен, которого он знать не знал. Но так как их никто и не думал спрашивать, теперь Джек и его названый брат Стен оказались в гонке не на жизнь… И подбадриваемый какими-то непонятными звуками (то бишь ором моим и брата, каждый поставил на своего муравья) Джек усиленно плыл, плыл, чуть не издох, стал тонуть, но опять:
– Давай, Джек, ты сможешь!
– Вкратце вот и вся моя теория о муравьях и «Доместосе», – подытожила Этика.
Макс и Девять
Девять был прирожденный ипохондрик и открыл в себе это свойство еще лет в девять. Стоило ему остаться надолго дома – и он обнаруживал красные маленькие точки на правой руке, с ужасом осматривал левую, оказывалось, что и там они есть, к счастью, погуглив, он понимал, что от этой болезни он не умрет, но есть у него еще куча других заболеваний, и возможно, конец получится оттянуть, но он неизбежен.
Иногда, и вот это было реальной проблемой, когда кто-то его сильно нервировал или он чувствовал себя «под давлением», у него начинался сильный шум в ухе. Нет, жужжало не в обоих, а только в правом, и так сильно, что ему казалось, что мозг взорвется. Но это, конечно, оттого, что он еще и был большим паникером. И вроде вот тебе радость – радуйся, ты оглушен своим же мозгом, спасение свыше, ты больше не слышишь раздражителя. Бывало даже, он представлял, как сейчас возьмет стул этого упоротого дебила профессора, который доставал и стебал его своими заковыристыми подколами, как он внезапно возьмет этот стул и треснет этого корчащего из себя мученика и спекулирующего своим состоянием здоровья и тем самым управляющего и властвующего над умами неокрепшими. Но ведь как можно ответить старшему, а? Это, конечно, было бы большой невоспитанностью. Поэтому мозг его придумал этот шум. Во всяком случае, так думал Девять.
Он часто размышлял, стоит ли ему залезать под МРТ, посмотреть, все ли у него в порядке с мозгами, но МРТ – дело нешуточное, недешевое и, поговаривают, даже может вызвать пару болезней, которые до этого мирно дремали. Девять и так насчитал себе около девяти и решил, что все же лучше не копать пока глубже. В общем, говоря модным словом, прокрастинировал болезнь. Размышляя о близкой кончине, о том, как мало он пожил и сделал, не успел даже попробовать всех радостей жизни, он обнаруживал, что пришло время стрима, и все болезни, и даже самые смертельные, покидали это поле битвы пикселей.
После очередной поездки за счет накопленных миль – из Стокгольма в Цюрих, затем из Хельсинки в Лиссабон, и это в течение четырех месяцев – Макс и Девять усердно гуглили, куда бы отправиться для своего исследовательского проекта дальше. Грант, полученный в начале года, к их величайшему удивлению, несмотря на все усердия, был истрачен только наполовину, но ребята не унывали, и поисковик искал заданные параметры.
Они перепробовали кучу разных