Меня зовут Николай, для друзей просто Ник, а фамилия моя Сонов. Я родился и вырос на окраине прекрасного города Санкт-Петербурга. Сейчас мне 29 лет, и я безумно счастлив от осознания своего предназначения. Меня радует то, что моя жизнь проходит не впустую, и я чего-то стою, но не буду забегать вперед. Итак, почти сразу после рождения я потерял обоих родителей. Воспитывал меня дед Миша – отец моего отца. И я бы не сказал, что мое детство было легким, но и сильно тяжелым называть его мне запретил дед. Его воспитание можно считать "Спартанским", поэтому я рос жилистым невысоким, всего 165 сантиметров ростом, парнишкой. Хоть я и распинался вначале по поводу своей ненависти к быту, но до 16-го дня рождения я жил именно в нем. Ну, а что взять с деревушки на окраине, под названием "Ключи", где до города 120 километров, и выживать приходится за счет огородных вкуснятин и хозяйской живности. Дед держал 3 коровы, быка и 15 барашков, вот и приходилось с утра до вечера обслуживать эту кормильную среду. На мои отговорки и нежелание работать ответ был вполне логичным для тех времен, да и выбор небольшой: либо вичкой по пикантному месту, либо в угол на горох. В основном дед не церемонился со мной, но всё же выделял мне свободное время, которое я всегда проводил в любимой библиотеке. Обычно часа три-четыре во вторник и четверг. Хозяйка этого заведения, Тамара Петровна, знала мой вкус на зубок и всегда находила для меня именно то, что мне было нужно. Это не были детективы или романы, проза или стихи, это не была научная фантастика. Я всегда зарывался в фэнтези. О, как велик этот необъятный край моих любимых книг, к которому меня непреодолимо тянуло. Где-то глубоко внутри себя я знал, что чужой этому миру, что мое место и мир не здесь, а где-то за гранью осознания, где-то далеко, там, где вы никогда, наверное, не окажетесь. И, как ни странно, я оказался прав.
Дело было ясным солнечным днём, я праздновал свой 16-й день рождения. Все началось, когда я сидел и читал одну из серии книг Рудазова "Архимаг" (всем любителям настоятельно рекомендую к прочтению), том под названием "Шумерские ночи". Именно тогда я начал замечать нарастающее покалывание в области лба. Я закрыл глаза, думая, что это от того, что я уже четвёртый час неотрывно мозолю эти близкие сердцу и душе буквы. Но, просидев так минут 10, я понял, что боль и не собирается отступать, а только усиливается. Это было тем более странно, потому что до этого я никогда не болел и даже не знал, что такое головная боль. И эти чувства мне не понравились. Я закрыл книгу и начал собираться домой. Первым делом, я вернул Тамаре Петровне так понравившийся, но не дочитанный экземпляр. Она поставила подпись в моем пропускном листе. Я, скинув тапочки, одним махом запрыгнул в свои кеды и поплелся домой. Время близилось к вечеру, а значит скоро нужно будет идти обслуживать крупнорогатых и кудрявых персон. Мне показалось, что от этих мыслей моя голова заболела еще сильнее. Я прошел сквер, вышел к лесу, вот наше сельское кладбище. "Да что же ты не унимаешься" – подумал я, ощупывая лоб, и прибавил ходу. Вот начинается школьный двор… Эх, времена были, как вспомню, так улыбка на лице и, как говорится, до ушей. Дело в том, что из-за небольшой населенности наша администрация решила закрыть школу и возить детей учиться в Крестовку. А раньше здесь была такая жизнь, такая детская радость, что хотелось плакать. Не от того что закрыли школу, а из-за деда, который наотрез отказался отпускать меня, сказав, что мне все равно придётся следить за его хозяйством, когда его не станет, а тут особо грамотным быть и не нужно. Я долго обижался на него, закатывал истерики, а он о своем: "Тебе это ни к чему… Кому я дом оставлю? Как я хозяйство без присмотра оставлю? Продавать жалко, а жизнь моя не вечна", – и мне пришлось уступить…
Как только я прошел пригорок, началась река, берега которой соединял деревянный мост, ремонтирующийся раз в полгода. Я смело ступил на него и покачнулся, меня начинало мутить, мне казалось, что обед, давно переварившийся, вернется обратно и выйдет через рот. Я начал судорожно сплевывать и встал к краю моста. Немного постояв, я решил, во что бы то ни стало, дойти до дома, найти деда и сказать ему, чтобы он звал участкового врача. Но моим планам не суждено было сбыться. Дойдя где-то до середины моста, мои ноги подкосились, и я упал на колени. Нет, я не запнулся, передо мной даже видимых преград не было, но моё сознание помутнело, в глазах мир пошатнулся. Такие, сперва кажущиеся крепкими, поручни оказались недосягаемыми. Я схватился за голову двумя руками, и тут в моей голове раздался звук, похожий на крик. Он бил по ушам, и казалось, что с каждой секундой кричащих становится больше и больше. Меня затрясло, я попытался встать, но лишь чуть приподнялся и повис на перилах моста. Очередной взрыв в черепной коробке заставил меня судорожно согнуться, туловище перевесило ноги, и я упал в воду. Бессильно пытаясь бороться с болью и держаться на плаву, я медленно, но верно пошёл ко дну. Мысли пробегали одна за другой, но одна колотилась в такт с желанием вдохнуть полной грудью. Это что, всё? Что со мной происходит?