И главным учителем стал ее муж – Гоша. Кто бы мог подумать! Сначала терпел, терпел все ее выходки, а потом принялся образовывать. Да не просто так, а жестко, как он умел, в соответствии с глубоко скрытыми, истинными свойствами своего характера.
Ксюша сначала понять не могла: в чем засада? Что случилось? Вчера еще все шло гладко, ходко, по ее правилам, а сегодня – «нате получите по-полной». За собой она особых грехов не замечала и не знала, потому что в себе копаться ей было некогда. Жить-то когда?! Приступы дурного настроения, время от времени одолевавшие ее, она списывала на тонкие женские моменты, погоду, недосып и все, что угодно, но только не на попытку природы подправить ее как-то, подшлифовать, подкорректировать. Образумить.
Если бы Ксюша все-таки решилась вспомнить и обдумать прошедшие годы, то, возможно, и нашла бы что-нибудь нелицеприятное в себе любимой. Но Ксюша была к таким вещам не приучена. А потому, обходилась без всей этой «достоевщины» и оставалась в собственных глазах чиста, свежа и прозрачна, как утренняя роса. Полгода как замужем и уже сильно беременна. Пусть немного капризна и вспыльчива, нетерпима и своенравна. Но, что ж вы хотите, женщина ведь.
«Неуважение к любви – большая провинность».
Эти слова были произнесены так, между делом, применительно к другой истории, тренером по йоге, у которой Ксюша занималась уже в зрелом возрасте, лет двадцать спустя. Женщина, сказавшая это, была так велика и всемогуща, с точки зрения Ксюши, что все сказанное ею врезалось в ее память сразу и навсегда, а потом просто выскакивало в подходящий момент.
Подходящим для этого высказывания моментом оказался разговор с подросшей дочерью, которая пошла по материнским стопам, и Ксюша вдруг ахнула про себя: «Да разве ж можно!»
К тому времени многие методы воспитания по отношению к ней самой были применены с большим или меньшим успехом. Вот теперь и дети подключились к процессу, каждый по-своему, и Ксюша, неожиданно для себя, в их жизненном почерке увидела свои каракули и спохватилась, и начала перебирать пострадавших. Всех поименно. Девичий любовный список был невелик.
Кули – красавец-туркмен из древнего восточного рода, радиотехник Леня, Ксюшин одногруппник Валентин Михайлович, дальневосточный простой парень Юра и Миша-шалопай. Причем первый и последний из этого списка пострадавшими точно не являлись, даже наоборот.
В этом не таком уж и многочисленном ряду были еще двое, оба – Александры. Оба появились неожиданно, уронили Ксюшину самооценку ниже некуда и так же неожиданно исчезли. Обиженными их назвать никак нельзя. Может, и страдали они в жизни своей, но только, так же, как и Ксюша, от собственной глупости.
Ну, и Гоша, конечно, – Ксюшин муж.
Леня
История Ксюши с Леней началась и закончилась на втором курсе института, а потом время от времени аукалась им обоим. Неявно и неоднозначно.
С Леней Ксюша познакомилась на танцах в студенческом общежитии радиотехнического факультета. Скорее всего, их дорожки никогда бы не пересеклись, но в густонаселенную комнату, где жила Ксюша, кто-то из девчонок с факультета автоматизированных систем притащил приятеля -радиотехника. Тот в ответ пригласил девушек на танцы в свою, рядом стоящую общагу. На автоматизированных системах ребят было – раз, два, и обчелся, зато на радиотехническом наблюдалось полное отсутствие девочек. Две неполноценные системы, соприкоснувшись, обрели гармонию и целостность, и все поняли – это хорошо!
Сначала Ксюша невысокого Леню не рассмотрела. После двухметрового красавца Кулямова, она, вообще, мало кого из мужчин замечала. Леня-хитрец не настаивал. Крутился рядом: то вместе со всеми на каток, то в поход на дальние озера, то так просто погулять компанией. Не навязывался, не приставал. Улыбчивый, умный, говорливый. Обаятельный, чертяка.
« Дружок», – думала Ксюша о нем.
Однако, Леню статус дружка не устраивал, Ксюша ему нравилась по-настоящему, и он долго и терпеливо ждал, когда она это заметит. Она заметила через пару месяцев, удивилась, прислушалась к себе и… не почувствовала ничего, кроме спокойно-снисходительного приятия и понимания, что ей не неприятно находиться рядом с этим человеком. Леня, дождавшийся, наконец, внимания, но, не уяснивший всех тонкостей девичьего приятия, ликовал, предчувствуя скорую победу. Однако день шел за днем, а дело дальше поцелуев и посиделок в обнимку на широком, низком подоконнике черной лестницы студенческого общежития не продвигалось.
– Может, что-то в ней не так, – говорил Леня соседу по комнате в общежитии, другу-радиотехнику Витьке, мучился, но и отстать от нее не мог. Целовалась Ксюша божественно.
У Ксюши никаких дефектов не было, кроме поджившей, но оставившей на всю жизнь рубчик болячки под названием «Кули Кулямов» и связанной с этим боязни опять заблудиться в чувствах, как в темном лесу, не знать, как оттуда выбраться, да и не желать этого, потому что «без него и жизнь не мила».