«Они явно ждали нас», – подумал я, вспоминая грамотно организованную засаду. Сначала полицейский патруль, показавшийся подозрительным, развернул нас на дорогу по нижним уровням, затем электромагнитные мины, которых не найти в официальной продаже, разорвались прямо под днищем машины, отключая всю электронику и превращая высокотехнологичное средство передвижения в консервную банку.
Последние три года в мегаполисе появилась банда, занимающаяся похищением детей от семи до десяти лет, и все понимали, почему их выбор был ограничен этим возрастным диапазоном. Органы детей только этого возраста: сердце, лёгкие, почки, глаза и остальное, – можно было без проблем пересадить любому взрослому или старику. Никакого отторжения или побочных эффектов. Врачи гарантировали стопроцентную приживаемость после небольшой культивации, в отличие от материала, полученного от доноров других возрастов. Главное, найти эти самые органы. С высоким уровнем медицины отыскать детей подобного возраста для пожилых состоятельных людей было настоящей проблемой, ведь аварии на дорогах практически исключались из-за использования автопилотов, врождённые пороки корректировались на этапе внутриутробного развития, а детей у населения рождалось так мало, что на поисковых сервисах теневого рынка цена за орган таких доноров зашкаливала за полмиллиона долларов – невероятно лакомый кусок для любого преступника.
Да, несомненно, можно было вырастить из своих стволовых клеток искусственный орган и пересадить его, вот только жил он не больше десяти лет, а проходить всё заново каждый раз было очень рискованно. А уж заменить сразу несколько «барахлящих» органов для пожилых людей и вовсе становилось нереально. Организм не выдержит множественных операций по пересадке, а поскольку жить им хотелось двести и больше лет, меняя изнашивающиеся органы, словно запчасти, на лучшее, что есть на рынке, то и искали они исключительно те варианты, которые гарантировали стопроцентный и долго работающий результат. Причем устанавливать себе кибернетические имплантаты, которые работали на порядок дольше, чем органические аналоги, они также не хотели. Точнее, не все готовы были доверить свою жизнь имплантату, который могли взломать и вывести из стоя хакеры, подвергая свою бесценную жизнь риску.
Вот так и получалось, что богатые люди искали доноров, которых не было в наличии. Спрос настолько сильно превысил предложение, что стали появляться банды, специализировавшиеся только на поиске и отлове детей нужной возрастной группы. А ведь многие родители, и я в том числе, специально завышали возраст ребёнка после достижения им семи лет. Сейчас по документам Олегу было двенадцать. Конечно, кто знал его лично, понимал по классу, в котором он учился, что дело тут нечисто, но спрашивать не спрашивал, абсолютно все понимали опасность подобных разговоров.
– Нам не уйти, – датчики засекли трёх преследователей, перекрывших дорогу спереди, и ещё шестерых сзади.
Я бережно опустил сына на площадку пожарной лестницы и показал рукой на мусорный бак.
– Олег, спрячься!
Он поморщился, увидев, как оттуда брызнули во все стороны полчища крыс, когда я пнул ногой.
– Но пап!
– Быстро!
Сын нехотя отодвинул чёрный, воняющий бак от стены и, укрывшись за ним, придвинул его обратно.
Сбивчивое дыхание трёх преследователей я слышал совсем рядом, и правда, через секунду они, постоянно оглядываясь по сторонам, появились в поле зрения. Увидев меня, радостно завопили. За этих троих я не переживал, а вот две другие тройки, что без малейшего шума и со спокойным ритмом сердца вышли с другой стороны прохода, сильно беспокоили. Люди и киборги с сильными имплантатами, не меньше второго поколения.
– Так-так, наконец-то! – Здоровенный бугай, выше меня и шире раза в два, помахал в воздухе электрошокерной полицейской дубинкой. – Папаша, может, отвалишь? Мы просто заберём ребёнка, и никто не пострадает.
– Нет. – Мои сканеры и датчики анализировали окружающих врагов и выдавали данные, которое слегка беспокоили. Три человека с имплантатами третьего поколения, два с синтетическими мышцами и усилителями пятого, три киборга последних гражданских моделей, явно взломанных, иначе как ещё объяснить то, что они с оружием в руках преследовали ребёнка. Но большее беспокойство вызывал у меня последний, прятавшийся за спинами киборгов и не поддававшийся сканированию. Тёмная лошадка, от которой непонятно чего было ожидать.
– Хорошо, тогда будет по-плохому, – согласился со мной бугай и махнул рукой. Киборги тут же сорвались с места, включив электрошокеры в руках.
«Жаль, что сын увидит меня таким, – в голове промелькнуло мимолётное сожаление, но выбора не было. – Надеюсь, когда это закончится, я смогу ему всё объяснить».
Поликарбоновые пластины брони правой руки съехали с креплений и за секунду разложились в направляющие для клинка, которой тут же загудел одномолекулярным лезвием. Доля секунды для усилия на приводы мышц ног, и тело в едином движении сливается с тремя лёгкими взмахами, которые я проделываю, двигаясь навстречу киборгам. Они ещё неслись вперёд, но мозг их больше не функционировал,