В это самое время от реки в гору забирались два босых мальчишки в длинных домотканых рубахах. Один, который помладше, белобрысый с курносым носом, похожий на выбившегося из сил бельчонка, отстал и плаксиво тараторил:
– Митька, пить хочу… Митька, пить!
– Перестань хныкать, Емелька! Близко до макушки, – второй мальчишка, лет восьми, широколобый и сбитый, как заяц-беляк, остановился и посмотрел вверх. Там, будто небесный страж, молчаливо кружил коршун.
– Митька, пить хочу. Вернёмся в деревню, – продолжал ныть белобрысый мальчишка.
– Чу2, Емелька, воины с Москвы. Батька мой с реки их увидал, мне наказывал разузнать, куда идут.
– Ежели то ногайцы или башкиры3?
– Чу, Емелька, инородцы с ермаковского леса идут, а эти с севера… Если то ногайцы, спрячемся в овраге. Не робей, Емелька, – и мальчишки, отдышавшись, проворно полезли в гору…
Конные воины выехали на край высокого берега. Это был широкий пустырь, окружённый лесом. Внизу размеренно текла могучая река Волга, приютившая на речном просторе большие острова с озёрами и лесами. На противоположном берегу в сизой дымке зеленели рощи и заливные луга, живописно тянулись пологие берега с глубокими оврагами. У подножья горы ютились приземистые избы, рыбацкие хижины и челны. Сверканье синих вод и широкий простор завораживали людей и они, спешившись, некоторое время молчали.
– Вот она, волжская вольница! – воскликнул всадник на белом коне. Он единственный был ещё в седле, и, казалось, хотел выше приподняться над землёй и заглянуть за бескрайние горизонты.
– Гоже4 место, боярин Богдан Матвеевич, – ответил стоявший рядом воин с пищалью5, в драгунском кафтане и в островерхой шапке, отороченной полоской лисицы.
– А ну-ка, смерь своим метким глазом, Ивашко, как высок берег? – спросил боярин.
– Скажу, боярин Богдан Матвеевич, сто саженей кувырком да под горку.
Боярин усмехнулся и спрыгнул с коня:
– Высок берег, как царский венец, – он снял с головы бархатный клобук, отороченный соболем, и свежий ветер принялся трепать чёрную голову заезжего гостя…
Ивашко подобострастно воскликнул:
– Выехал на венец наш Богдан Матвеевич, русский удалец!
– Дело, Ивашко! Hазову этот берег Венцом…
Глава 2
Богдан Хитрово, подбоченившись, наблюдал за двумя карабкающимися в гору мальчишками. Первый из них вскоре забрался на травный берег и упёрся лбом в чедыги узорчатого сафьяна – боярские сапоги. Мальчишка задрал голову вверх и застыл с открытым ртом, разглядывая смоляную бороду воина. Следом, сопя и шмыгая носом, забрался второй мальчишка. Он требовательно гундосил:
– Митька, пить хочу.
– Чу, Емелька, это не нагайцы. Видишь, сабля вся богатырская с царской короной.
Бородатый воин посмеивался в усы и молча рассматривал нежданных гостей. В свою очередь мальчишки во все глаза разглядывали позолоченную саблю, пристёгнутую сбоку. Она висела прямо у них перед носом. Если бы воин вынул её из ножен, то умеющий читать разглядел бы на полосе сабли наведённую золотом славянскую надпись: «7150 (1642). Государь Царь и Великий князь Михаил Фёдорович всея Руси пожаловал сею саблею стольника Богдана Матвеевича Хитрово».
– Митька, вертаемся в деревню. Боярин очень строг.
– Не трусь, Емелька. Боярин нас не гонит, чу, спросит чего, что знаем.
Богдан Хитрово раскатисто рассмеялся:
– Гоже, мальцы волжские. Царского посланника рассмешили. Гнать не буду! Ивашко, испытай-ка мальцов на смекалку.
– Эй, мальцы-стрельцы, загадочку мою слухайте: «Стоят старушки: вздохнут они да охнут, вблизи все люди глохнут».
Митька и Емелька поднялись на ноги, потирая колени и утирая носы. Митька смело ответил:
– Чу, дядька-боярин, старушка та – бабка Афоньки. Мы его вчера поколотили, а бабка эта кочергой грозила и ругалась так, что на Петровом острове слыхали.
Тут уж рассмеялось все войско русского боярина. Сам Богдан Хитрово смеялся знатно: борода ходуном ходила, как метла дворника. Ивашко от смеха приплясывал. Боярин спросил:
– За что Афоньку поколотили?
Митька ответил:
– Чу, дядька-боярин, Афонька хотел украсть нашу лодку, а не смог, так в днище дырку продолбил.
Боярин нахмурился:
– Негоже дело – лодки дырявить. Верно побили! Что ж вы на этой завозне одни по Волге катаетесь?
– Уж два раза на острова плавали и рыбу удили.
– Много ль наудили?
– Нам хватает, а батька мой раз поймал белорыбицу: моего росту одна