лядывали в окно и кивали мне, как старой знакомой. Их зелёные листья безмолвно шептали слова сочувствия, и я принимала их с благодарностью. Краски становились всё ярче, и жёлтый солнечный свет залил комнату. Он будто преобразил её, и, оглядевшись кругом, я невероятно остро ощутила реальность. Она навалилась на меня тяжестью белых стен, капельницей и шершавым больничным одеялом. Прикрыв глаза, почувствовала себя лучше. День пронёсся, как в забытьи, а вечером пришёл Глеб и сел рядом с моей кроватью. Осунувшееся лицо мужа с продолговатыми морщинами на лбу выражало заботу и сострадание. Он говорил об инфаркте, домашних проблемах, ещё о чём-то. Я слушала вполуха, стараясь не вникать в подробности разговора. Он держал мою руку, а его глубоко посаженные глаза смотрели мимо меня. Невзирая на прожитые годы, мы так и остались друг другу чужими, но сегодня я радовалась его приходу. Поджавший тонкие губы муж казался растерянным и отстранённым. Ему было неуютно со мной, но я не осуждала его за это. Наконец, исчерпав все темы, Глеб сухо чмокнул меня в щёку и поднялся. Попрощавшись, быстрой походкой направился к двери, точно хотел поскорее отделаться от тягостного затянувшегося свидания. В последующие дни мы виделись крайне редко. Разумеется, у меня имелись друзья, но в реанимацию их не пускали. Скука и одиночество стали неотъемлемой частью моей болезни. Тоскливое ощущение пустоты, ненужности почти сломило меня. Лёжа в палате, я подводила итоги своей не очень-то длинной жизни. Яркой, насыщенной и полной всевозможных событий. Страсть, одержимость искусством наполняли смыслом всё, что меня окружало. Мой художественный талант обнаружили довольно рано, и долгие годы учёбы я удачно его развивала. В свои тридцать достигла высот, к которым стремилась. Картины, которые я писала, дышали жизнью, и их сочные краски будили воображение. Пронизанные светом, они никого не оставляли равнодушными. Находясь в белой комнате, я страдала от отсутствия цвета. Мне безумно хотелось раскрасить безликие унылые стены яркими пятнами разных оттенков. Дни и ночи тянулись невыносимо долго, и тоска изнуряла меня больше болезни. Я вспоминала беззаботное прошлое. Весёлые посиделки в моей мастерской с друзьями. Наши шумные и восторженные разговоры о новых картинах, выставленных в галереях. Это было восхитительное время моей юности, когда казалось, что всё лучшее ещё впереди. Так в один из вечеров я и познакомилась с Глебом. Он выглядел приятным молодым человеком, но совсем не вписывался в нашу компанию. Спокойный, неразговорчивый, с серьёзным взглядом тёмных вдумчивых глаз. Я не думала о семье, о детях. Для полноты жизни мне вполне хватало искусства. Но своей настойчивостью Глеб изменил мои планы на будущее, и теперь я сожалела об этом. Без сомнения, тогда он любил меня, но, увы, я не испытывала того же. Годы, прожитые вместе, не принесли нам счастья. Вечером мне стало хуже. Холодный липкий пот покрыл всё тело, а тупая боль в сердце не давала вздохнуть. Неимоверная слабость и тошнота вызвали приступы паники. Всё кружилось, плыло перед глазами, и я с трудом различала врачей, суетившихся надо мною. Темнота словно накрыла меня собой и придавила немыслимой тяжестью. Сколько так продолжалось, не знаю. Открыв набрякшие веки, я тут же наткнулась на фигуру мужчины, сидевшего у кровати. Молодой, лет тридцати, не больше. Его светлые коротко постриженные волосы отливали матовым блеском. Идеальный контур лица сочетался с правильными чертами. Удивительно, но я давно не встречала таких красавцев. Мужчина смотрел на меня в упор водянисто-серыми, почти прозрачными глазами. Они выражали ум, живой интерес, чуть ли не любопытство. Свободный покрой его костюма слегка удивил меня. Голубые широкие брюки из шёлка, рубаха, доходившая почти до колен. Этот ансамбль завершал белый лёгкий жилет с карманами, отороченный синей тесьмой. Я не знала этого человека и не догадывалась о цели его визита. Но то, что он не врач, являлось вполне очевидным. Нахмурив тёмно-русые брови, мужчина не спеша полез в карман. Он достал плоское металлическое устройство квадратной формы, которое легко умещалось в его ладони. Направив прибор на меня, нажал на кнопку, и в ту же секунду тонкий белый луч упал мне на грудь. Действие продолжалось недолго. Поток света преобразовался в плотное фиолетовое облако, повисшее надо мною. Это выглядело странно, непонятно и вызвало неподдельный интерес с моей стороны. Я не могла дать объяснений происходящему и решила, что это сон или галлюцинации, что в моём нынешнем состоянии представлялось допустимым. Посетитель удовлетворённо кивнул головой и отключил устройство. Облако сразу же улетучилось, как будто его и не существовало. За окном чернела ночь, но столь позднее время суток явно не волновало моего гостя. Он пристально смотрел на меня, и наконец я услышала его голос. Тихий, размеренный и спокойный.
– Ты умираешь, – невозмутимо сказал мужчина, как о чём-то само собой разумеющимся.
– А ты кто, Смерть? – усмехнулась я и почувствовала резкий укол в сердце.
То, что я услышала дальше, скорее, походило на бред. Но, несмотря на моё, прямо скажем, плачевное состояние, это развлекало. Незнакомец, в отличие от меня, был серьёзен. Он поведал о том, что зовут его Шан, но имя это или фамилия, уточнять не стал. После он сообщил, что прибыл из галактики Танаиргиз с планеты, называемой Крадолла. Названия ни о чём мне не говорили, но я продолжала слушать неторопливый рассказ необычного ночного гостя. Мне казалось,
