I. Мать-и-мачеха
Ода
О, одуванчик,
Миленький,
Простой.
Присядь же,
Бабочка,
Не брезгуй.
И только я одна
Нарушу твой
Покой,
Но сколько быть
Нам вместе —
Неизвестно.
Русь
О, сколько
неизведанных полянок
и ручейков, лесов,
полей и рек
таит в себе
страна моя родная,
о, славься
Русь моя навек!
Первое апреля
Мирный день
Звенел весною,
Тихо падала
Капель.
И на солнце,
Весь сверкая,
Распустился
Шуток день.
Мяч
Катится вприпрыжку по дороге мяч,
А ребенок бежит за ним вскачь.
Детство, ребята, такая пора —
Учиться настала большая игра.
Не робей! Ищи друзей —
Время идет,
Повзрослеешь,
Не успеешь.
«Ты смотришь вдаль…»
Ты смотришь вдаль…
И что ты видишь?
Просторы голубых небес,
Лесов темнеющие дали,
Озерной глади ворожбу
И паутинки запоздалой
Клочок, летящий в пустоту.
Первоцвет
роман в стихах
N était-ce pas cela, en effet, l’Eden,
cher monsieur: la vie en prise directe?
Albert Camus «La chute»
20 июля
«На пригорке, над темной водою…»
На пригорке, над темной водою,
петлявшей в овраге рекой
жил-был камень с тяжелой, ленивой душой.
Как-то раз на исходе зимы, в полуночном мраке
застали врасплох его сны
о нездешних селеньях, полонили виденья —
судьбой вершит конец света.
С тех пор живо ожиданием прошлого, ручьем,
пробивающим тайными тропами,
било сердце, запаяно в коконе, ползком пробираясь
к берегам океана, что соленой водой
залечит боль раны.
На песке одутловатым дождям примерещилось.
Сонным ветрам не случилось шлифованным, галькою
серою, битою, стертою до крови, кидать по волнам,
напевая, играючи. Мысли морей, до той поры
недоступные, в сердце вонзили знамение светлое,
бурным накрыли бездонное.
Взглядом сверкая, гордым призваньем
защиты орлов, не познавших неба, камень катился
по кручам, по долам и склонам, вторя напевам ветров,
истерзавших тоскою сердце, давно обращенное
в камень – тайной укрывшее душу.
«Недопетое, сонное, ломкое …»
Недопетое, сонное, ломкое —
Все, что с ночи осталось в душе,
Над ракитою тихою, лунною
Танцевавшее на ветру,
Запорошено, елью прикрытое,
Обернулось в летний туман —
Недопетую, но не забытую,
Песню, звоном летящую вдаль.
«Качаются, воют и стонут…»
Качаются, воют и стонут,
Познавшие вдруг в разгар дня,
Что чувствуют листья-детища,
Упавшие в ветра.
За ревом раскатанной бури,
За полосами дождя,
Подхваченные будто крылами,
Рвутся в небеса.
Наутро опять засмущаются
И тихо побредши прочь,
Опомнятся, заупрямятся,
Останутся там, где в ночь,
Заботливо кутаны землею,
Напоены медом рек,
Обласканы, зацелованы,
Цвели в красный рассвет.
«Наверное,