Посмотрев мои документы, кадровик улыбнулся:
– Так, значит, Сергей Колесников? У нас танков нет.
– Но в дипломе же написано – «инженер-механик». А дизель – он ведь что в танке, что на судне.
– Да, это верно. Для начала определим тебя стажером на сухогруз «Окский-35». Постажируешься, оглядишься с месяц, а там видно будет.
Вот так я, бывший танкист, и стал судовым механиком. Склонность к железу у меня с детства была. Сколько себя помню, отец и дома, и в гараже с железками возился, вот и я потихоньку втянулся. И учиться пошел не на новомодных ныне юриста, экономиста или менеджера, а к технике поближе. А что в военное училище – так романтика юношеская толкнула. Опять же – на полном государственном обеспечении, поскольку жили мы небогато. На еду и одежду хватало, но излишествами я избалован не был.
А не повезло мне, потому как познакомился с хорошей девушкой, уговорились в отпуск вместе ехать, и вдруг – на тебе: мало того, что отпуск ей не дали, так еще и в командировку отправили.
Провожая, я подвез ее к вокзалу. Прощаясь, расцеловались, а на перроне цыганка ко мне пристала:
– Дай погадаю, красавец! Все скажу – как есть и что ожидает!
Сроду на такие штучки я не велся, отмахнулся от нее, да разве от них отвяжешься? Так и шла со мной до машины, а за нею – выводок ее, трое детишек чумазых, галдящих.
– Мужчина, позолоти ручку! – не отставала цыганка.
Чтобы она отвязалась, я вытащил из кармана смятую сторублевку и сунул ей в руку. Сам же отпер дверь своей «шестерки» и собрался уже сесть, как цыганка дернула за руку:
– Предстоит тебе дорога дальняя.
Мне стало интересно, я задержался. Мне ведь и в самом деле предстояло ехать в Смоленск – даже дальше.
Цыганка раскинула на капоте карты.
– Не надо тебе ездить, не будет удачи. Ждет тебя казенный дом.
Во как! «Казенный дом» – это что? Больница, тюрьма или чиновничья управа?
– Врешь, поди. Все вы так говорите.
– Карты не врут, красавец. Домой не вернешься.
Вот никогда не верил в гадания!
Я сплюнул и сел в машину.
Цыганка забрала карты и отошла. Чего, спрашивается, каркать под руку?
Через полчаса я уже забыл о гадании, собирая машину. Вещи надо погрузить, продукты, лопаты – маленькую саперную, штыковую и совковую. Мне без них – никак. А еще лупу, веревку и много чего другого.
В прошлом году вместе с отцом на Смоленщину ездили, нынче одному придется – слаб здоровьем батенька стал, куда ему землю копать? К тому же в прошлом году аккурат под конец отпуска дожди пошли, пришлось бросить раскопки. Нет, я не кладоискатель и не «черный следопыт». Могилу деда ищем. Еще в войну похоронка на деда пришла. Бабушка поплакала, смирилась, да и прожила потом одиночкою горемычной, растя отца. А после войны жизнь тяжелая была, полуголодная. Так и мыкала нужду, пока отец не вырос да работать не пошел. Там уж полегче стало. Потом отец женился, появился я, и жизнь пошла по накатанной колее: дом, работа – до того момента, когда три года назад отец на празднике Дня Победы встретился случайно с фронтовиком. Тот и разбередил ему душу.
Оказалось, что они с дедом воевали вместе – в одном полку и даже одной роте. Однако же сказать, как погиб дед и где похоронен, он не смог.
И появилась у отца навязчивая идея – найти могилу деда и поклониться праху его.
Понемногу и я проникся этой идеей. А после прошлогодних поисков и раскопок, когда мы нашли незахороненные останки и смертные медальоны воинов, и сам загорелся. Правда, один из медальонов оказался пустым, а на бумажке из второго медальона почти ничего нельзя было разобрать. Но мы сдали эти находки в военкомат. Есть же эксперты, может, и удастся установить фамилию павшего воина, и тогда еще одним неизвестным солдатом станет меньше, и семья узнает, где упокоился их отец или дед.
Рано утром я завел машину и выехал на Москву. По случаю воскресенья машин на дороге было мало, трасса была пустынной, и я давил на педали.
Впереди показался «Пежо», в просторечии – «пыжик». Посторонись, насекомое, «гонщег» едет!
Чем ближе подъезжал я к столице, тем оживленней становилось движение.
Вот и кольцевая. Мне направо. По «Европе-плюс» крутили Inna с ее хитом «Amazing», а потом Armin van Buuren. Неплохая музычка.
После Можайска машин снова поубавилось.
В Вязьме я остановился на ночь в придорожном кемпинге. Не люблю ездить ночью – встречные фарами слепят, видимость ограничена.
А поутру я свернул с трассы влево, не доезжая до Сафоново. Тут уж гравийка пошла, а потом и вовсе грунтовка.
Скорость упала, «шестерка» жалобно поскрипывала на ухабах всеми своими сочленениями. Временами справа мелькал за деревьями Днепр. По-моему, пора узнать у местных деревенских, где эта деревушка, о которой говорил отцу фронтовик.
Вот и деревушка о пяти домах.
Я остановился у дома, где на лавочке