Возгордился. Анастасия Викторовна Клюева

p>

      mě navštívil sám král.1

      Сумев наконец проснуться и выбраться из липкого, вязкого сновидения, Ларри судорожно стал жадными глотками вдыхать воздух и пытался не задохнуться. Дрожащие руки уже привычно шарили по полу рядом с кроватью в поисках очередной пачки. Быстро обнаружив оную, а также лежащую неподалёку зажигалку, он прикурил. Всё это абсолютно на автомате, не глядя. Слишком уж часто бывали такие пробуждения, когда хотелось не закурить, а выйти, всё также не глядя, в окно. Когда тошнотворность сна переходила в реальную, физическую и застревала где-то в горле, заставляя травиться никотином, лишь бы выжечь этот горький, с примесью кислотности, вкус.

      А невидящий взгляд скользил по убитой в хлам комнате, не замечая беспорядка и разгромленной мебели. Перед внутренним взором в этот момент продолжал стоять знакомый до мельчайших деталей образ того, кто когда-то был так близок. Очередной выдох дыма вместе с частью желудка, скрученного от боли, и остатками сна. Пепел падает на смятую ткань, прожигая простыню ещё в одном месте, однако, это уже давно не заботит Ларри. Не заботит его собственная внешность, запущенная до невозможности, из-за постоянных пьянок, бесчисленного количества сигарет и всё чаще употребляемых наркотиков разных видов. Не заботит круг общения, который распадался день за днём, отворачивая от него даже самых близких людей, стремящихся помочь до последнего. Не заботит разрушенная карьера художника, о которой он так мечтал, и которая была у него в руках. Не заботит ничего, кроме того, кто не заботил его пару лет назад. Кого он променял на всё это. Сигарета заканчивается, а сновидение не исчезает, заставляя кусать губы до крови и задыхаться. – Салли…

      Lásko, má já stůňu,

      svojí pýchu já jen hrál,

      kvůli vám se vzdávám trůnu,

      klenotů i katedrál.

      Он всегда был рядом с ним и поддерживал во всём. Был самым первым поклонником, первым критиком и соратником. Сал никогда не оценивал его работы плохо или как-то саркастично, стараясь всегда найти что-то ценное и давая конкретные советы, чтобы улучшить следующую картину. В отличие от самого Ларри, он видел что-то в нём, считая действительно талантливым. И каждый раз напоминал об этом другу, заставляя практически пинками выбираться каждый раз из творческого кризиса и браться за кисть. Они были вдвоём против всех. Когда приходилось защищаться от нападок, отвечать на ехидные подколы и смешки – они не давали друг друга в обиду. Дженсон всегда был рядом, если кто-то решался задирать Салли, а тот не отставал, защищая «очередную мазню» друга. До перехода в старшую школу они были словно Бонни и Клайд. А потом Фишер поверил в него. Слишком сильно поверил. В то, что он сможет написать картину на один довольно известный художественный конкурс, наградой за которую являлось поступление в элитный колледж. Тот самый, где людям, подобным раздолбаю Ларри Дженсону, были совсем не рады и ни при каких других условиях не взяли бы. И из которого вышли многие современные художники. Каким ему предстояло стать. Опять-таки, по мнению того же Сала. И Ларри сделал это. Несколько месяцев он почти безвылазно провёл в домике на дереве в компании парня, стараясь перенести на холст все мысли, чувства и стремления, что были на душе. Когда до окончания срока приёма работ оставались считанные дни, и он уже почти отчаялся и хотел бросить всё к чертям и никогда больше не заниматься этим, его остановил упёртый, мать его, Финнер. Он просил, умолял, ругался, делал всё, лишь бы Дженсон не сдался прямо перед самым концом. И ушёл, оставив его одного. Этот уход и стал отправной точкой. Ларри настолько сильно ощущал ту безнадёжность, испуг и щемящее желание не отпускать его от себя, что страдал почти физически. И эту боль он перенёс на стоящее перед ним полотно, не отрываясь от него практически сутки. Он гордился этой работой. Правда, это было лучшее, что только он рисовал за всё время. Казалось, что стоит тронуть ещё не засохшую краску, и ты ощутишь чувства. Живые, оголённые чувства, жгущие словно огонь. Салли оценил. И не мог вымолвить ни слова, поняв всё без объяснений. Ведь Муза всегда знает судьбу своего творца. Они не просто выиграли конкурс и обеспечили будущее для одного художника-самоучки. Нет, после этого Салли добился выставки его работ в школе, несмотря на все шуточки и издевки. Эта выставка поразила не только его одноклассников, заставив их перестать подшучивать над брюнетом, но и всех остальных, мгновенно сделав его одной из самых обсуждаемых фигур на этот учебный год. Ларри стали всё чаще приглашать на различные вечеринки, прогулки, домашние концерты и тому подобное. Парни из разных классов при встрече давали пять или же просто жали руки, а девчонки хихикали и стреляли глазками, надеясь привлечь внимание. Оказалось, что школьная жизнь весьма и весьма интересна, и мир не заключается в одном только классе да своей душной комнате, где они провели столько времени. Что мир не заключается в одном только Сале.