Ветер, кстати, был в то утро довольно сильный. Накрапывал дождь. Ветер на лету сгребал капли и швырял их в окна. В такую погоду лучше всего сидеть дома в уютном кресле с чашечкой горячего чая или стаканчиком чего покрепче и слушать, как потрескивают дрова в камине. Как говорится, остатки прежней роскоши. Не дрова, конечно, а камин. Хотя настоящие дрова тоже постепенно становились роскошью.
Бран налил себе стаканчик чего покрепче и поднял его перед замызганным окном со словами:
– Твое здоровье, Сомания.
Ветер словно бы в ответ швырнул в стекло горсть измороси.
– Я тоже тебя люблю, – проворчал Бран и опрокинул содержимое стакана себе в рот.
Потом посмотрел на бутылку и подумал, а не налить ли еще? По правде говоря, для второго стаканчика было рановато. Часы показывали всего десять часов утра. К тому же формально Бран был на работе, хотя раньше такие мелочи его никогда не останавливали. Вот и на этот раз его остановило другое.
На столе зазвонил мобильный телефон. Бран взял трубку и плюхнулся в кресло. Кресло жалобно скрипнуло. Бран был мужчиной крупным и, как пишут в романах, крепко сбитым. Его твидовый костюм – очень приличный и пошитый на заказ – резко контрастировал с армейскими ботинками, но единство стиля пришлось принести в жертву комфорту. Ботинки были утепленные, пошитые специально для горного корпуса. Для нынешней осени в самый раз.
– Слушаю, – сказал Бран.
– Привет, Бран, – ответил голос в трубке.
– Ну надо же! – Бран громко хмыкнул. – Майор Торек.
– Просто Торек. Война, Бран, полгода как закончилась, – голос замолчал на секунду, потом продолжил: – Я тут слышал, ты теперь частный детектив.
– Это верно, – подтвердил Бран.
– Отлично, – сказал голос в трубке. – У меня есть для тебя работенка. Если ты, конечно, согласен поработать на меня.
– Работа есть работа, – невозмутимо ответил Бран. – Приезжай. Адрес помнишь?
– Да, но лучше ты ко мне, – сказал голос в трубке. – Я тут рядом обосновался, в порту. Четвертый пакгауз. И это… поторопись, Бран.
Бран снова хмыкнул – на этот раз тихо и слегка озадаченно – и повесил трубку. Торек был настоящим, стопроцентным соманийцем. Если он сказал: "поторопись…", значит, всё уже очень плохо. Если вдобавок ко "всё плохо" требовался детектив, то цепочка рассуждений вырисовывалась довольно мрачная. Причем в Сомании сохранилась весьма неплохая полиция, и к частному детективу обычно обращались, когда "всё плохо" приобретало совсем уж неприличные формы.
Бран открыл верхний ящик стола и вынул оттуда револьвер. Это был редкий бельгийский "Франкотт" для левши, с правосторонним откидыванием барабана. На рукоятке красовалась наградная надпись: "лучшему стрелку Союза за демократию". Привычно проверив оружие, Бран спрятал его в кобуру подмышкой. Затем он накинул на плечи потертый кожаный плащ темно-коричневого цвета и вышел из квартиры.
Третий и четвертый пакгаузы вытянулись друг за другом вдоль четвертого причала. Это были старинные здания из красного кирпича с черепичной крышей. В передней части возвышалась квадратная башня в три этажа. Дальше располагалось складское помещение. Оно было пониже – всего в два этажа высотой и с пологой крышей, отчего казалось аж вдвое ниже башни.
Третий пакгауз стоял закрытый и покинутый людьми. Под крышей свили гнезда ласточки, а из разбитого окна грустно глядела серая кошка. Пространство между пакгаузами занимала широкая площадка. Раньше здесь разгружали контейнеры. По обеим сторонам до сих пор стояли портовые краны, грустно повесив носы-стрелы. На площадке выстроились в ряд автомобили: черный джип, белая "фифа" и синий "пазик" с надписью во весь борт: "полиция". Номера у "пазика" были не соманийские.
Бран припарковался поближе ко входу в башню и вылез из машины. Мелкий дождь все еще накрапывал. Бран огляделся. Взгляд привычно выцепил двоих мужчин с автоматами на углу под навесом и еще одного – с другой стороны. Все трое были одеты в коричневые плащи того же темного оттенка, что и у Брана. На левом плече у каждого белел наплечник в виде человеческого черепа.
Во время войны это был отличительный знак группировки "Черепа Сомании". Черепа были пластиковые. Ходили слухи, будто бы у самых безбашенных бойцов черепа были настоящие, но Бран не встречал таких даже во время боев. После войны группировка в полном составе влилась в охрану порта. Охраннички из них, как говорят, вышли так себе – собственно, они и на войне отличались редкой безалаберностью – но их репутация бешенных башибузуков отпугивала даже самых отчаянных мародеров.
Однако же репутация – это одно, это хорошо и даже полезно, а вот автоматическое оружие в руках людей с такой репутацией – это уже совсем другое дело. Настолько совсем, что даже оценка "всё очень плохо" не отражала в полной мере всей паршивости ситуации.
– Интересное