Интимная жизнь Марты. Алекс Глиттер

, терзалась в сомнениях. Она не знала, как поступить. Оставлять ли ребёнка себе или бросить на произвол судьбы – отказаться от него в роддоме? Она была матерью-одиночкой и надеяться ей было не на кого и не на что. А кто отец ребенка она даже и не знала толком, потому что любила разгульную жизнь, выпивку, да и просто была как говорится «слаба на передок».

      Она даже умудрилась отдаться первому встречному медбрату, тут же, в роддоме, будучи беременной на девятом месяце. Чернявый незнакомец поставил её раком прямо в процедурной. Она придерживала руками свой огромный живот. «Будь поаккуратней», – просила она своего нового партнёра. Он продолжал жесткие и довольно сильные фрикции. Она лишь сладко стонала. Чернявый что есть силы «отдолбил» влагалище. И перекинул своё внимание на задний проход. Сильная горячая струя оросила её пухлую задницу.

      Что уж тут говорить… Не могла она ничего поделать со своей страстью и похотью. Желание было гораздо сильнее её. Она всегда шла у него на поводу.

      Глафира в эти минуты просто как будто отключалась и не могла себя контролировать.

      Ей было всё равно с кем выпить и под кого лечь, лишь бы удовлетворить свою плоть и похоть, вырывавшуюся из недр её тела.

      Город, в котором всё это происходило был настолько невзрачным и поизносившимся, что, если я Вам назову его название – оно мало, Вам, о чем скажет. Таких городов в стране много.

      Жизнь была беспросветной. Перспектив не было, а вместо них была одна сплошная депрессия и тоска.

      Раньше, еще в годы советской власти, это был процветающий регион с работающими предприятиями и улыбающимися людьми, уверенными в своем будущем.

      Сейчас же всё, что могло закрыться – закрылось. Всё, что могло «поломаться» в этом городе уже поломалось», как и жизнь большинства людей, живущих в этом городе. Населённый пункт превратился в одну сплошную нерабочую и заброшенную «промзону». Народ обнищал, преступности было хоть отбавляй, медицина практически отсутствовала и была хоть в каком-то виде доступна лишь в более крупном городе, являющимся областным центром. Вечером одинокому человеку было страшно выйти на улицу – обязательно ограбят, а может ещё и поглумятся или даже покалечат.

      Мать ещё и ещё раз прокручивала мысль о том, чтобы оставить ребенка в роддоме.

      Как она будет воспитывать ребенка? Кому она нужна, да еще с ребенком? Как сможет его прокормить и обеспечить?

      Вопросы были правильные, но ответа на них не было.

      Но что-то ей подсказывало, какой-то внутренний голос, что ребенка нужно оставить. И что возможно от такой разгульной жизни детей у неё больше никогда не будет.

      Родившегося ребенка Глафира назвала Мартой, не мудрствуя лукаво, а положившись на название месяца в котором та родилась.