– Дарья, подожди, – остановил меня вообще не тот, с кем надо проститься.
К друзьям ни одним боком не отношу Елизара Летучего.
Он только с виду просто парень. Это если за километр смотреть и не присматриваться.
А так-то, звезда! Любимец публики, подающий надежды воздушный гимнаст и моя очередная головная боль. Скорей бы улетел уже Летучий прилипала.
– Подумай над моим предложением, – не собирался отставать, и коробку выхватил из рук, – Я на хорошем счету в цирке, твоя семья меня примет. Лучшей партии не найдешь.
– Вот и вступай в семью! От меня только отстань. Выгодно будет тебе, а не мне, – пользы точно для себя не вижу.
Зато Елизар видел, так бывает с теми, кто много летает.
– Назови, кем меня заменишь? Есть такой? – вскинул идеально прокрашенные брови, – Тебе двадцать лет, Дарья. Через два с половиной года закончишь университет и все. Никакой учебы. Только цирк и везде с нами. И никогда не дадут завести серьезные отношения вне цирка. Только не тебе. Не наследнице одной из самых известных цирковых кланов.
Хоть бы притворился, что нравлюсь. Нет же, холодный расчет.
Тьфу, на его корыстную морду после солярия.
Родители у меня – заслуженные дрессировщики страны.
Дядя, брат отца – директор цирка.
С обоих сторон родителей – братья и сестры в администрации или практикуют свои номера.
Кузины и кузены – тоже задействованы в программе.
Даже дирижер и среди музыкантов наш клан проявился.
Одна я выбрала стать ветеринаром. Само собой, для работы в цирке, из-за неспособности на что-то большее, по меркам остальных участников труппы.
– Думаешь, с тобой отношения заведу? Прям спасёшь меня своей ослепительной красотой?
Размечтался!
Летучий спасатель Елизар не успел еще дать понять, какая я слепая и неблагодарная. Счастье свое не вижу в двухметровой горе мышц с идеальными после коррекций и ежедневных стараний чертами лица. Даже на новой афише его фейс прилепили. Не зря Летун старался.
Нам помешали газели. Не те, которые прекрасные животные. А такие же грациозные, но завистливые стервы. У нас и такие имеются.
– Выделывается, да? Хи-хи, – посмеялась одна из воздушных гимнасток, обращаясь к Елизару.
Бррр. Противная чучундра.
И другие затарахтели:
– Радовалась бы, что таким богатырям хоть чем-то интересна. Не будь у тебя, сама знаешь кого… И близко бы не подошли.
– Вот уж точно, на ком наследственность отдохнула. В семье ж не без…
Прервала приятные комплименты. А то все мне, да мне. Так и лопнуть недолго.
– Вы что, по сто грамм веса набрали? Ого как слой злости видно, – я округлила глаза, изображая ужас. Для них это худшая катастрофа, каждый грамм на счету. – Глядите, как бы не уронили вас, толстеющих от злости газелей.
– Я взвесилась час назад. Не беспокойся, – та что чучундра, она же самая противная, не дала себя напугать, остальные принялись осматриваться в шоке. – Можешь смеяться над нами сколько влезет. Искусство и талант выглядит именно так. А твое дело – в дерьме зверином ковыряться и под хвосты заглядывать.
Ржание газелей меня окончательно вывело из себя.
– Ну я вам сейчас!
Выхватила свою коробку у Елизара Летучего, довольного, что за него тут заступаются и учат меня уму разуму.
Замахнулась сразу на чучундру. В лобешник стукнуть стерву срочно надо. Спасаясь от расправы, гимнастки понеслись к автобусу на длинных худющих ногах. Я за ними.
Догоню и каждой в лобешник дам.
– Дашунь, ты куда? – в двух шагах от автобуса меня поймали крепкие руки.
– Крестный, опять газели достают! Помешанные на своих мускулах, богатыри ради выгоды откидывают со звездных плеч предложения. И вообще! Ты что не мог родиться на тридцать лет позже? Я бы тебя выбрала тогда!!! Уууу.
Так и уткнулась в плечо крестного. Мало кто меня понимает и все могу рассказать, без утайки: лучшие подружки Мелисса, Ангелина и крестный.
– Зачем тридцать? – засмеялся он, поправляя на мне шапку, – Мне надо было на триста лет раньше родиться. Тогда было проще народ удивлять. Прославился бы на весь мир.
Фокусник он у меня.
Лет до десяти верила, что волшебник. Сейчас тоже, но меньше. И крестный, самый добрый в цирке точно. Только забывает, что мне все-таки больше десяти лет в два раза.
– Карамельки?
Сняла с себя шапку и высыпала на руку.
– Зато твои любимые, – потрепал крестный по капюшону.
Понятно, там еще теперь найду чего-нибудь.
После ухода волшебника, простилась со