– Лили, смотри, как я могу! – воскликнул один из трех братьев, выполняя сальто с пружинистого дивана, роняя детское тело на кучу из подушек.
– Помни, если ты свернешь себе шею, то у родителей есть ещё пятеро детей, помимо тебя… – процедила девушка, закинув тонкие ноги на боковину, утыкаясь в потрепанный жизнью учебник.
Тонкие губы были поджаты, а нос сморщился от напряженных запоминательных процессов в голове. Тройняшки наводили шорох в гостиной до тех пор, пока не раздался звонкий телефонный звонок, вынуждая всех четверых вздрогнуть.
– Всем заткнуться! – прошипела Лили, подскакивая к телефону в коридоре, поднимая старую бежевого цвета трубку.
На проводе послышался голос подруги, которая с горечью в голосе сообщила о том, что преподаватель литературы и словесности не допустит Лили к экзамену, если она не соизволит явиться на занятия.
– Чёрт! – карие глаза бегали по висящему календарю на стене, помогавшему ей обдумывать дальнейшие действия, – Могу я завтра переночевать у тебя, чтобы утром четверга успеть на первое занятие?
– Само собой! Иначе будет плакать твой диплом с отличием, подруга.
Четверг
Девушки спешили на занятия, перебегая дорогу возле колледжа, весело смеясь. У Лили это был скорее нервный смех, связанный с предстоящим наказанием от преподавателя, который до сегодняшнего дня даже не знал её в лицо. Промелькнул небольшой холл из белых стен, деревянная доска с расписанием занятий и кабинетов, и девушки уже торопливо поднимались по лестнице на четвёртый этаж. Волнение подступило к горлу, а ладони покрылись липким потом, когда Лили приблизилась к нужной двери, рывком открывая её и пропуская вперёд более уверенную и спокойную подругу. «Ещё бы, Моника не пропустила ни одного занятия, в отличие от меня!» – пронеслось в девичьей голове с лёгкой завистью, пока тело влетало в старенький кабинет с бежевыми стенами и светло-персиковыми шторами. Три больших окна давали достаточно тепла и света, а пятнадцать парт с ученицами весело поглощали их в своих учебных интересах. Заняв последний стол возле окна, Лили швырнула под стул сумку, вынимая нужную тетрадь с готовыми сочинениями и произведение Шарлотты Бронте. Ощутив ком волнения в горле, Лили подняла глаза, осматривая присутствующих и галдящих девушек её возраста, наконец, заметив сидящего за преподавательским столом взрослого мужчину лет тридцати пяти или даже сорока с густыми тёмно-каштановыми зачесанными набок волосами и тёмными, на первый взгляд, глазами. Глубокий и проницательный взгляд был уставлен в журнал. Длинные и широкие пальцы поглаживали короткую и ухоженную бороду более светлого оттенка, чем волосы. На указательном пальце левой руки красовалось широкое золотое кольцо, поблескивая на весеннем солнце. С левой стороны на чёрном жилете свисала позолоченная панцирная цепь для часов, прикрепленная к пуговичной петле. Белоснежная и накрахмаленная рубашка аккуратно сидела на мужском теле, подчёркивая его физические достоинства.
Шумный звонок вынудил девушку вздрогнуть и оторвать взгляд от учителя, что тут же оживился, привставая, чтобы прикрыть дверь. Лили приспустилась на стуле, скрывшись за спиной высокой одногруппницы, ожидая смертный приговор. По всем правилам преподаватель мог потребовать её отчисления или перехода к другому учителю, но, увы, такую дисциплину в колледже больше никто не преподавал. Так что весь поток выпускников был просто обязан пройти через мистера Шульмана. Именно так его и звали – мистер Томас Шульман. Лили записала его имя на титульной странице тетради во время первого занятия. На своеобразном знакомстве с классом преподаватель пропустил её фамилию в списке из-за усталости, а может, из-за простой рассеянности. Во второй раз ей так повезти уже не могло. Мужчина расправил массивную спину, осматривая весь класс, не заметив прибавившуюся голову на последней парте. Рост вроде бы и позволял рассмотреть всех, а вот зрение было так себе.
– Доброе утро, девушки. Начнём занятие, как и всегда, с отсутствующих. – хриплый и слегка прокуренный голос отдавался эхом в кабинете. – Девана, верхняя пуговица!
Светловолосая и невысокая девушка виновато опустила голову, уткнувшись в книгу, судорожно застегивая ворот рубашки. Наконец, мистер Шульман уселся на место, придерживая края штанин не желая вытянуть новые и выглаженные брюки. Преподаватель открыл журнал, называя фамилии, медленно, но верно спускаясь к самой последней, что принадлежала Лилиан. Девушка беспокойно стучала пальцами по столу, ощущая в коленях дрожь, смотря на исписанную чернилами парту. Сердечки, цифры, имена и оскорбления, адресованные учителю стали настоящей успокаивающей литературой для Лили.
– Янг? – демонстративно и