– Обычно такая заносчивость является признаком крайней закомплексованности и неуверенности в себе, – с ядовитым шипением откомментировала Анька, склонившись к моему уху. Я заметила, что она тоже непроизвольно оправила юбку. Алина же, упорно не замечая никого вокруг, смотрела Виталию прямо в глаза.
– Здравствуй, дорогой.
Виталий же, при виде этой красотки, превратился в статую. Девушка отошла от него, и снова раскинулась в своем кресле. Нас, в том числе и Кристину, она так и не удостоила ни единым взглядом.
Я готова была поклясться чем угодно, что это его бывшая! Глаза Кристины, метавшие молнии, и ее прикушенная нижняя губа, только подтвердили мои подозрения. Вот только что это она здесь делает? М-да, насколько я знаю свою подругу, гроза не за горами…
На мой взгляд, Кристина в сравнении только выигрывала. Алина перебарщивала со всем – с загаром, с макияжем, с наращенными волосами, ногтями, ресницами, даже с каблуками… На ней были совершенно умопомрачительные туфли на здоровенной платформе и с тонюсенькими шпильками. Нет, конечно, мы тоже каблучками не пренебрегали, благо ровная плитка под ногами это позволяла. Но в ее случае наблюдался явный перебор! И дело вовсе не в том, что я просто люблю свою подругу и принимаю ее сторону!
Поймав себя на том, что я слишком долго ее рассматриваю, я отвернулась и подошла к Аньке, которая уже вовсю улыбалась Филиппу.
Интересно, что предпримет Кристина? Вряд ли она уже успела рассказать Виталию о том, что случилось днем… Но, зная ее, молчать она точно не будет. И присутствия "бывшей" своего парня категорически не потерпит.
Старая история…
Вот так и начался ее персональный ад.
После той выходки свекровь ненадолго затаилась – смотрела, какая будет реакция. А Ниточка не знала, что и думать. Это было настолько дико и неправдоподобно, что ей и самой порой казалось, что этого не было. Просто фантазия разыгралась, вдруг ни с того ни с сего померещилось. Все-таки беременность – дело такое, бывает – и в голову отдает, и у всех по-разному, мало ли…
Но, поневоле тщательно наблюдая за свекровью, она стала замечать, что та совсем не такая, какой хочет казаться. Что, когда она думает, что ее никто не видит, благостное и приветливое выражение на ее лице бесследно пропадает. На смену ему приходят злоба, хитрость, и непримиримое упорство. Страшным становилось ее лицо. Настолько страшным, что ей стало нестерпимо оставаться один на один с этой женщиной.
Лишь при взгляде на сына, лицо пожилой женщины прояснялось. На нем проступали и нежность, и любовь и отчаянное обожание его, единственной своей кровиночки. Единственного во всем мире родного, милого, бесконечно любимого сына.
Девушке стало невыносимо находиться там. То, что задумывалось, как отдых, постепенно превратилось в кошмар. Свекровь, убедившись, что невестке одного предупреждения было мало,