Можно взглянуть в зеркало и подумать: «О, я такая… обычная. Едва ли мне грозит слишком романтичный парень. Скорее всего, у меня вообще никакого парня не будет. Никогда». Думайте о себе как угодно хорошо или до депрессивности плохо – ни то, ни другое не спасет, если его выбор пал на вас. И когда это случится, вам не позавидуешь.
Однажды Жак влюбился. Это было впервые в его жизни. И настолько сильно, что ему буквально снесло крышу. Девушку звали Лальен. Парень не приукрашивал ее в своих фантазиях, как его друг Марк, не боготворил, игнорируя недостатки, как наглый выскочка Эндрю. Он видел обнаженной и ее тело, и душу, видел безумно смеящейся и отчаянно рыдающей, видел все возможные человеческие эмоции на ее лице. И всю эту Лальен, он любил.
Погружение в ее жизнь оказалось опасным и принесло Жаку много потерь. Но оно того стоило. Она того стоила. Видеть ее, знать все о ней и ее друзьях было для Жака важнее, чем получить диплом экономиста в Женевском университете, важнее его репутации, важнее всего, что может казаться важным обычному человеку. Чем больше он узнавал о ней, тем сильнее любил. И даже когда его любовь оказывалась жестокой, она все равно оставалась любовью. Его единственной и неизлечимой.
Лальен и скелеты в ее шкафу
Вдохнуть свежесть утреннего океана, закрыть глаза и прижаться к любимому человеку, ощутить прикосновение новообретенной подруги – той самой, с которой только встретились, но как будто знакомы всю жизнь. Скорее всего, это связано с тем, что ваши парни дружат со средней школы. Вы из разных стран, у вас очень разные жизни, увлечения, даже родной язык – приходится общатся на английском. И ничто из этого не мешает вам почувствовать, насколько удивительно встретить кого-то столь близкого в эмоциональном плане, где-то на тропическом острове.
Лальен поморгала, всматриваясь в коралловое небо над бриллиантовыми волночками у самого горизонта. Взгляды Эндрю, Рэма и Аниты устремились туда же. Все они ждали третюю пару – Роса и его юную любовь, которую никто из них еще не видел, кроме как в Инстаграме.
Когда на горизонте появился белый катер, девушки взвизгнули и запрыгали от радости. Парни ждали гостей с неменьшим нетерпением, но сохраняли больше спокойствия. Лальен видела всю эту счастливую картинку будто одновременно из двух ракурсов: своими глазами и со стороны – так, как долгое время наблюдал за ней Анонимус, используя смартфон девушки и девайсы ее друзей. Это было в уже, казалось бы, забытом прошлом. Но эмоциональная тень, фантомный страх не позволяли Лальен быть счастливой на сто процентов даже в такой идеальный момент ее жизни.
Она не могла удержать себя в этом моменте счастья. За ней всегда следовал ее невидимый чемодан. В нем хранились все пережитые девушкой страхи, все отчаянье и все разочарования. Иногда она пыталась разобраться во всем этом багаже. И у нее получалось. Почти. Лальен уверяла себя, что воспоминания о маниакально-мстительном парне из университета не смогут отравлять каждый счастливый момент ее жизни, не смогут мешать ей доверять другим мужчинам. Прошел уже год, Жак-Маньяк за тысячи километров океана и суши, возможно, ему помогла психотерапия, если же нет, ее он все равно уже никогда не достанет. Но если бы в ее чемодане была только одна странная история.
Лали (так ласково называла ее мама) родилась и выросла в Париже. Не просто в Париже – в Пасси, одном из наиболее роскошных округов города. Ее отец, месье Кевар, владел брендом «Винный граф» и маленьким скромным заводиком по производству шерстяной пряжи. Один из наследников рода джентри, когда-то презираемого за предпринимательскую деятельность, но обогатившегося именно благодаря ей. Мать, мадам Кевар, в девичестве де Ланье, – изысканная аристократка с роскошным наследством.
Родители Лальен были богаты, здоровы и прекрасны. Девочка должна была стать одним из счастливейших детей на этой планете. С рождением Лали семья Кевар, и без того не склонная к печали, взлетела на самое седьмое небо. Где продержалась целых пять лет. После чего пушистые розовые облака под ними начали таять и все трое рухнули на твердую, холодную землю, лишенную сочувствия к своим беспечным чадам, которые вздумали изменять ей с небесами.
Через пять лет после рождения дочери, месье и мадам Кевар решились произвести на свет еще одного ребенка. Начало новой жизни было успешно заложено, но, как оказалось, это было начало не жизни, а смерти. Мадам Кевар, совсем еще молодая и, казалось бы, полная сил, покинула этот мир на третьем месяце беременности. Горе месье Кевара было так сильно, что, наверное, свело бы его с ума, если бы не Лали. Несмотря на свой юный возраст, девочка отлично сознавала все происходящее. Она знала, у нее больше не будет ни сестрички, ни братика, ни мамы. Но дух ее был крепок и Лали не сломила эта утрата. Единственное, чего боялась девочка – потерять еще и отца. Поэтому твердо решила сделать