Первый – Владимир Викторович. Дева. 68 лет. Молод душой, неисчерпаем в юморе. Волосы ангельски белого цвета, с небольшими залысинами на висках. Если бы супруга не стригла его машинкой, то шевелюра ого-го! Нос мясистый, картофелиной. Нижняя челюсть немного задирается вверх, но это исключительно не по его вине: а все потому, что зубов нет. Протезы верхние и нижние съемные. Держаться они плоховато, норовят все время выскочить во время разговора. Но это не важно. Мужчина он, повторюсь, с юморком, разговорчивый, дружит со всеми в нашем дворе. Шустрый и быстрый – не по годам. Все нынешнее лето и осень ходил в коттеджи за сливами и яблоками. Почему быстрый? Да потому что, удирая от собак, обгонял их с лихвой. Последние 47-48 лет женат намертво. Раз в месяц выгуливает свою драгоценную супругу. Все зубы у нее там, где и выросли. Любит красный цвет в одежде и выбеленные перекисью волосы. Несколько лет назад меняла в Германии тазобедренный сустав – очень этим хвалилась. Но в прошлом году сустав не выдержал белорусской акклиматизации и … пришел в негодность – нашим врачам пришлось заменить. Готовить не любит. Весь день «сидит» в гаджетах. Викторович покупает «кильку» для себя, ходит за «дешевым» молоком, лазит в чужие сады за яблоками. Обе дочери живут в ОАЭ и регулярно приглашают родителей к себе на полный пансион.
Второй – Николай Николаевич. Знак гороскопический неизвестен, но это пока. 75 лет. Еще активно работает: убирает придомовую территорию. Похож на Карлсена: невысокого роста, есть погрешности в весе, зубы на месте, волосы белые по возрасту, одет всегда в зеленый комбинезон. Пропеллер оставляет дома, вместе с ключами от новенькой «Лады». Женат второй раз. Жена ревнивая – страх. Последних три месяца она лечится в больнице. При ней со мной не здоровается и не подает признаков жизни. Без нее машет еще издали руками – здоровается, рассказывает о себе, об ушедшей молодости, о сыне от первого брака. Деньги ни одной жене не отдавал и не практикует такое низкое для мужчины поведение. Сыну и внуку – помогает, но не фанатично.
Третий, Антон Михайлович. Он же сосед из первого подъезда. 68 лет. Высокий, моложавый, без лишних килограммов, в волосах только ниточки седины. В прошлом году баллотировался на пост руководителя товарищества собственников. Но молодежь, узнав его возрастную категорию, пожалела и вычеркнула его во время голосования. Но Антон Михайлович на этом не остановился и направился в суд. 3 сентября состоялось заседание. С тех пор лицо у него «кислое» – видно, проиграл. Известно, что жизнь у него была интересная, насыщенная событиями и высокими должностями. После 62 лет события стали происходить все реже, из должности осталась одна – пенсионер. Сколько раз женат – никому не известно. Но жена есть. Вполне здоровая, моложавая Роза. Из детей – две собаки. Антон Михайлович в силу своих прежних профессий, делает соответствующие комплименты. Берет пример с Николая Николаевича: машет в знак приветствия еще издали. Ежеутренне демонстративно натирает свой джип и выгуливает на руках песиков.
Мои кавалеры живут в соседних подъездах, друг за другом подсматривают. И каждый при встрече рассказывает об этом.
Вчера по пути на почту встречаю Владимира Викторовича, он и говорит: «Антон Михайлович увидел из окна, что мы с тобой разговариваем и спрашивает: «Так ты с ней вон как разговариваешь…». А ему: «Так мы друзья!» А он: «А как мне в эти друзья записаться?»
Беру со стоянки велосипед, а тут на встречу идет Николай Николаевич: «А как вы живете с Антоном Михайловичем?» Отвечаю: «Николай Николаевич, с ним его жена живет. Я только здороваюсь!» В ответ: «Грустный он вчера на лавке сидел».
Вот таких три кавалера. В молодости такой популярностью не пользовалась!
Что нам Европа?!
Вот и житуха пошла! Япона-мать!
Кто б подумал, что жить будем как в Европе! А? Ну кто подумать так раньше мог, я вас спрашиваю? Молчите? Правильно. Молчите. Для себя так сохраннее. Так лучше. Вообще, скажу я вам, молчание – это золото! А я бриллианты больше уважаю! В золоте бриллианты! Ага!
Так что вам скажу, господа, живем, как в сказке, господа!
Вот вчера встретил я Леху. Да, Леху я встретил в «Дане». В какой такой «Дане» спрашиваешь? Ха-ха. Ты совсем темный, да? Это центр торговый такой. Большой, как ферма после революции. Ну там лестницы везде ездеют: туда-сюда, сюда-туда. И в одном месте просто дорога такая едет. Вниз едет дорога, говорю. Да! Только держаться надо. А то: бультых, и ляжешь. Понял, да? Молодец! Так вот, Леху я встретил. Ну мы то, да се. Про житуху поговорили. А потом я спрашиваю:
«Ты, Лех, где живешь, а? Все там же, где жил?»
А Леха грудь расправил. Широко так расправил. Так что два пятна от котлет обнажил и говорит: «В Шопене я живу».
«Где?»
«У Шопэне»
Скажу я вам, решил, что Леха того: ку-ку. А он тут и говорит: «Гляди вон туда». Руку так выставил, как Ленин на площади, и показывает на дом в двадцать этажей. А на нем сверху написано, красиво так написано, прописью: Шопен. А дом, ничего, скажу я вам, цветастый такой, нарядный,