Вопрос, Империя это или Республика, оставался открытым, но то, что я тронулся умом, не вызывало ни капли сомнений.
По иначе размеченным улицам ездили другие машины, ходили люди в другой одежде и с другими причёсками, разговаривали по другим телефонам. Всё было таким знакомым и таким чужим.
Голова опять закружилась, а тело впало в ступор.
«Что происходит? Мне вчера что-то подмешали в баре? Да нет, уже много времени прошло. Тот дуболом отбил мне мозги? Интересно, а на фоне стресса бывают галлюцинации? Свадьба – это стресс, однозначно, стресс. Но не до такой же степени».
На мгновение у меня помутнело в глазах. Сейчас я склонялся к варианту с наркотиками.
«Или это от нервов?»
– Верните всё как было, – прошептал я, а потом закричал: – Верните всё как было, чёрт!
Люди стали оборачиваться на меня, глядя как на психа. В общем-то, они были правы, я действительно псих. Нормальные люди альтернативных миров не видят.
В полной растерянности я пошёл вперёд и стал озираться: повсюду были лавочки да магазинчики. Я остановился возле палатки с прессой и различной печатной продукцией и, подобно Марти МакФлаю, стал высматривать год на газете.
«И на кой чёрт мне сдался год? Для античности здесь многовато машин и мобильных».
Месяц совпадал, а за ним следовал, очевидно, год: «MMDCCLXXII AUC». Моих знаний в области римских цифр пока хватало лишь на то, чтобы понять, что сейчас две тысячи сколько-то там второй год.
«AUC – это что такое, интересно? По логике, наверное, что-то типа «нашей эры». Если здесь, конечно, летоисчисление от Рождества Христова, что не факт. Две тысячи? Похоже, что вариант с будущим, в котором Рим стал независимым государством, отпадает. Если только это не произойдёт в ближайшие годы, что очень маловероятно. Ну или если они не взяли какую-то совсем неочевидную точку отсчёта».
Я немножко отвлёкся, но паника стала возвращаться.
Что делать, если оказываешься в другой реальности? К такому никто не готов, и плана вменяемых действий просто нет. Так что мне оставалось лишь щипать себя в надежде, что я сплю – было больно. В прочем, кто сказал, что во сне нельзя испытать боль? Книги да кино?
«Только бы проснуться поскорей…»
Но для сна всё выглядело слишком реальным и осязаемым.
– Эй, ты! – раздалось у меня за спиной.
Я повернулся и увидел человека в чёрной форме. Незнакомая символика, никаких надписей, но, очевидно, это была форма.
– Прошу предъявить документы, – сказал он.
– Ты кто? – спросил я. В латыни множественное число в отношении одного человека не употреблялось. Вопрос был лишь в том, применимо ли это к современному мёртвому (но живому) языку. Так или иначе, я предпочёл выглядеть бестактным, нежели идиотом.
– Тессарий корпуса вигилов Марк Домиций Скавенгер, – спокойно представился он. – Тебе придётся пройти со мной.
«Какие ещё вигилы? Чёрт его знает, но выглядит и звучит он