– Пусть будет так.
Отпрянув от проёма, она выпрямляется, и её пристальный взгляд карих глаз скользит по мне от макушки до пят и обратно.
– Конечно, я останусь, ма, – сообщаю я, быстро чмокнув её щёку.
Направляюсь к лестнице и со смехом добавляю:
– Ты же не думала, что я откажусь от чего-то домашнего? Жутко задрали полуфабрикаты.
– Ты меня используешь, – провозглашает мама, пытаясь создать обиженный тон, но я спиной чувствую её заразительную улыбку.
Останавливаюсь на первой ступеньке и бросаю на неё взгляд через плечо, подмигиваю и скрываюсь за поворотом.
Ди и Мэди уже сидят за столом, из-за чего я автоматически хочу выругаться.
Так получилось, что мой друг запал на мою сестру. И спустя парочку лет, я до сих пор мирюсь с этой ситуацией. На самом деле, мне плевать, кто с кем встречается, трахается или играется, но не тогда, когда дело касается моей сестры. Только я знаю, что она пережила, и только я имею право быть против любых её отношений.
Я не доверяю никому, даже себе. До определённой поры я думал, что у меня есть друзья. Ну, как минимум хотя бы лучший друг и девушка. Всё легко изменилось, а понимание того, что друзей не существует – пришло. Твои друзья – твоя семья. Возможно не у всех, но у меня да. Ди – это исключение. Как бы я не хотел, но не могу назвать его просто знакомым. Он больше, чем все те, кто окружает. Не знаю, по какой причине, так вышло. Я верю ему, но уже не на сто процентов, как делал это раньше. У меня есть причина придерживаться подобного мнения, и она кроется в человеке напротив: в моей сестре. По неволе мы оба были преданы одним и тем же человеком. В моём случае двумя. Кажется, она забыла, но я не тот, кто забывает. Возможно, я прощаю, но прощение не значит потеря памяти. Я всё помню, как вчера. Жизнь преподала мне хороший урок сразу искать плохое, чтобы не удивляться в будущем.
Встречаюсь взглядом с голубыми глазами сестры, и получаю вопросительно поднятую бровь. Она знает, о чём я думаю. Это чертова связь. Иногда я хочу закрыться, но понимаю, что мою маску видит, как минимум один человек.
Дверь распахивается, и на порог заваливается отец и Эйден. Оба смеются и пихают друг друга в плечо с хорошей силой, благодаря которой отшатываются в стороны.
– Три года вас ждали, – заявляю я, хотя прижал задницу к стулу меньше минуты назад.
Папа закатывает глаза одновременно с братом, и первый промахивается, когда хочет дать мне подзатыльник, а второй убирает коньки и клюшку в шкаф.
– Ты теряешь хватку, – усмехаюсь я.
– Да? – спрашивает он, занимая место на соседнем стуле от меня. И я не успеваю уловить то, как быстро прилетает ладонь в мой лоб. – Ты всё ещё так думаешь?
– Да, – киваю я, – решил тебе поддаться, должен же ты хоть где-то выиграть. Ты такой предсказуемый.
Отец целует маму, которая ставит на стол пару огромных блюд и подмигивает мне, на что я закатываю глаза.
– Слюнтяй, – отмахиваюсь рукой.
– Мэйс! – фыркает сестрёнка.
– Мэди! – передразниваю я.
– Заткнитесь оба, – подаёт голос Эйден.
– А ты какого хрена вякаешь, малявка? – смеюсь я.
– Прекратите все, – выдыхает мама, на что Ди тихо смеётся, смотря на неё, а папа самодовольно усмехается. Мэди скрестила руки под грудью и поморщила носиком, на секунду встретившись взглядом с мамой. – Господи, когда-нибудь мы поужинаем нормально?
Не думаю, что мама обращалась к нам, скорей, это разговор с самой собой, но довольно смешно.
– Напомните, сколько вам лет? – продолжает она.
– Двадцать два, неделя и двадцать три, – говорю я. – Еще есть малявка пятнадцати лет.
– Мне шестнадцать, – заявляет младший брат.
– А мне скоро двадцать три, и что теперь?
– Что мозгов нет, – бурчит он.
– На твоём месте, я бы молчал. У меня может случайно дрогнуть локоть.
– А у меня нога.
– Мы можем поужинать спокойно? – перебивает мама.
– Ладно, – улыбаюсь я, косясь на отца, который едва держится, чтобы не рассмеяться. – А молитва будет?
– Возьмите каждый по ножке, – указывает мама.
Выгибаю вопросительно бровь, но подчиняюсь, как и Эйден.
– А теперь засуньте её в рот, чтобы замолчать хотя бы на пять минут, – завершает она, и отец не выдерживает, начиная громко смеяться и издавать протянутые вопли.
Удивительно, как мы может уживаться вместе, по крайне мере, могли. Я переехал жить отдельно сразу с поступлением, а Мэди задержалась в родительском доме ещё на год, после чего, я забрал её к себе. Но долго она не вынесла, вернувшись обратно к родителям, а после, сняв квартиру с Ди. В итоге, вся любовь и забота родителей перепала Эйдену, но в отличие от нас, он вовсе желает свалить в Канаду или Чикаго. Не потому что его задрали родители,