Однако последовавшая вскоре эмиграция увела мои интересы в сторону от изучения русской картографии. Я решил, что должен воспользоваться возможностью познакомиться с картографическими знаниями других народов и исследовать карты Западной Европы. Впрочем, я никогда не забывал о том, что интересовало меня больше всего, и настойчиво искал в библиотеках и архивах Европы подлинные русские карты и изучал те карты, на которых была изображена Россия. Более того, я никогда не упускал возможности приобрести их для своей коллекции.
Итак, нехватка материала для изучения русской картографии заставила меня обратить внимание на европейские карты. Результаты моих исследований изложены в нескольких работах 1928, 1930, 1945 гг. и во многих томах Международного картографического журнала «Imago Mundi» («Изображение мира»). Изучение истории картографии в России нашло свое отражение в серии статей и публикации первого тома «Anecdota Cartographica» («Картографические анекдоты») [Bagrov, 1935].
Одновременно с этим я собирал материалы для фундаментального труда по истории картографии России, который я хотел создать и опубликовать после возвращения на родину. Есть еще вопросы, которым в русской научной литературе не уделялось должного внимания. До сих пор еще почти не изучены картографические исследования Сената в первые годы его существования. Недоступны ученым и сведения о деятельности военного ведомства, Горного института и других подобных им учреждений в XVIII в. Гораздо больше опубликовано материалов, проливающих свет на роль Академии наук. По этим причинам я отложил публикацию настоящей книги, надеясь, что мне представится возможность завершить ее, изучив материалы, хранящиеся в русских библиотеках и архивах. Однако время идет, а шансов вернуться в Россию и возобновить там свою работу становится все меньше. Я боюсь, что, когда такая возможность появится, будет уже слишком поздно – я стану похож на белку из басни Крылова: «…дали орехов белке, когда зубов не стало».
Поэтому я решил привести в порядок собранные мною материалы, обработать их и, если это возможно, опубликовать. До сих пор нет еще исчерпывающей книги по истории российской картографии ни в России, ни за рубежом, поэтому я надеюсь, что моя книга, даже в таком несовершенном виде, может оказаться полезной и послужить отправным пунктом для создания более полного труда.
План моей книги таков.
Во введении дается краткий обзор картографических представлений древних народов, населявших территорию России, отмечается их неумение составлять карты.
Часть I – история древней и средневековой картографии, имевшей отношение к территории России. Это – эпоха рукописных карт, которые создавали картографы Европы и Азии до изобретения печатного станка, т. е. до XV в. включительно.
Часть II – работы западноевропейских и русских картографов до конца XVIII в. В это время в Западной Европе при составлении карт территории России стали целиком полагаться на русские материалы. Конец XVIII в. – вовсе не произвольно выбранный рубеж, ибо в 1800 г. в России Павлом I был создан Департамент карт (Депо карт), где централизованно создавались все карты страны.
Что же касается современной картографии, то я не могу, да и не хочу ее описывать – пусть этим займется кто-нибудь другой.
Часть III – приложение к той половине части II, где говорится о картах, созданных русскими учеными. Здесь я привожу эссе, основанное на хронологическом указателе карт, напечатанных в России до 1800 г., и эссе, основанное на хронологическом указателе российских геодезистов, картографов, гравировщиков и других специалистов, связанных с созданием русских карт до 1800 г. Естественно, я не считаю мой список полным – это всего лишь эссе. Создание полного указателя потребует объединения усилий нескольких ученых, а также много времени и труда.
Создавая свою книгу, я руководствовался принципом – помочь исследователю, который захочет продолжить мою работу, указав для этого самые важные источники, связанные с обсуждаемыми мной вопросами и картами. Но я нигде не даю точных ссылок на литературу, подтверждающую мои выводы или заключения, как это часто делается, поскольку считаю вполне достаточным просто указать на существующую по этому вопросу литературу. Студенту, который только что приступил к исследованию определенного периода, необходимо прочитать всю специальную литературу, на которую я ссылаюсь. Но для ученого, хорошо знающего предмет, нуждающегося в ссылке или подтверждении своей идеи (sid), достаточно просто процитировать мой текст. Такой метод ссылок применяется на протяжении всей части I и в некоторых местах части II, по крайней мере в главах, посвященных западноевропейским картам. Но когда я описываю карты, созданные российскими мастерами, которые я изучал в оригинале, я всякий раз даю ссылку на источник моих сведений. Это делается не для того, чтобы подчеркнуть значимость моих материалов, а для того, чтобы дать исследователям возможность изучить их самостоятельно и, быть может, сделать новые, очень ценные находки, которые я проглядел и не сумел обнаружить.
Между частями I и II этой книги есть еще одно различие. В части I, описывая ту или иную карту