Автор данной работы поставил перед собой непростую задачу исследования противоречивой фигуры военного министра Российской империи – генерала от кавалерии и генерал-адъютанта Владимира Александровича Сухомлинова. Его военная и государственно-административная деятельность всегда проходила на острие как внутренних, так и внешнеполитических событий. За свою долгую службу он достойно прошел путь от юнкера до опытного военачальника. Однако падение Сухомлинова в 1915 г. было стремительным и громким. Полное бесславие стало уделом его последних лет после блестящей карьеры. Уже тогда мнения и оценки по вопросам «сухомлиновского наследия», а также восприятие его талантов и деловых качеств современниками расходились в диаметрально противоположные стороны.
Показательную характеристику рассматриваемого нами героя дает 2-е издание Большой советской энциклопедии (БСЭ):
«Владимир Александрович Сухомлинов (1848–1926), генерал-адъютант, с 1909 по 1915 – военный министр царского правительства, один из представителей реакционной и продажной клики, окружавшей последнего русского самодержца… С. занимал ряд штабных и командных должностей, в 1904 был назначен командующим войсками Киевского военного округа, в 1905 – также киевским, подольским и волынским генерал-губернатором, в 1908 – начальником Генерального штаба, в марте 1909 – военным министром. Еще во время пребывания С. в Киеве германо-австрийская разведка, завербовавшая в число своих агентов жену С. (по первому мужу – Бутович) и др. лиц из окружения С., начала опутывать С. густой сетью шпионажа. После переезда С. в Петербург вокруг С. образовалась целая группа немецких шпионов и предателей родины.
Получив от Николая II чрезвычайно широкие полномочия в качестве руководителя военного ведомства, С. использовал свое положение и связи для того, чтобы выполнять задание немецкой разведки – ослаблять обороноспособность России, срывать снабжение русской армии.
Преступная деятельность С. и его пособников явилась одной из основных причин, по которым в конце 1914 и в 1915 русская армия, ощущавшая острый недостаток в пушках, винтовках, снарядах, патронах, обуви и др. видах снабжения, вынуждена была отступать под натиском технически лучше оснащенных немецких войск. 11/VI 1915, под давлением общественного мнения и союзнических кругов, С. был уволен с поста военного министра. Лишь 21/IV 1916, в связи с возраставшим недовольством широких армейских кругов, царское правительство пошло на арест С., и он был заключен в Петропавловскую крепость. Вскоре, однако, по настоянию Распутина и связанной с немцами царицы, С. был переведен под домашний арест. Во время Февральской буржуазно-демократич. революции 1917 С. был арестован восставшим народом. В августе – сентябре 1917 состоялось судебное разбирательство дела С., 12/IX он был приговорен к пожизненной каторге, но в 1918 при содействии немецких агентов бежал за границу»1.
Обвинения самые тягчайшие. Не говоря о том, что генерал, обвиненный в шпионаже, само по себе редкое явление в истории, шпион – военный министр, да еще в годы войны, вообще беспрецедентный случай, не укладывающийся в голове. Но тогда парадокс выглядел правдоподобно. Происходившие в российском обществе процессы отражали в себе совершенно иную «культуру поиска предателей»: уже в ходе катастрофического отступления 1915 г. ненависть нижних чинов к офицерам и имперским должностным лицам не знала границ; укреплялось убеждение в том, что все высокопоставленные чиновники и их окружение, включая военного министра Сухомлинова и даже саму императрицу, симпатизируют Германии; распространялась и в первую очередь среди ключевых фигур Государственной думы идея о том, что некомпетентный и преступный режим предает национальные интересы России и тянет страну в пропасть2.
Известно, что периоды глубоких социальных и политических потрясений усиливают роль персонификации в политике. Так называемый «личностный фактор» в истории становится необычайно значимым. Существует немало случаев, когда образ государственного деятеля – положительный или отрицательный – становился важнейшим политическим знаком, ключевым элементом политической жизни страны3. Частным явлением подобного процесса и стало превращение генерала Сухомлинова в главного виновника «Великого отступления» русской армии в 1915 г., в представителя «продажной клики» и «агента германской разведки». В данном случае вопрос персональной ответственности был настолько острым, что мог привести к кризису существовавшей власти, поэтому даже один из таких основополагающих принципов уголовного судопроизводства, как презумпция невиновности, оказался лишь фикцией.
Со временем теории о предательстве и единоличной виновности Сухомлинова в совокупности с крайне негативными оценками его деятельности стали своего рода парадигмой для дальнейших исследований. У ученых доперестроечных лет не нашлось, да и не могло найтись добрых слов о царском министре и его реформах, мало кто из них не «вытер ноги» об опального генерала.
К непосредственным биографам военного министра следует отнести двух авторов: это Василий Думбадзе с книгой «Генерал-адъютант Владимир Александрович Сухомлинов»4 и Владимир Апушкин с очерком «Генерал от поражений В.А. Сухомлинов»5.