Папаша же мой – мастер на все руки, умеет надежные вещи делать – хоть теплую зимнюю куртку, хоть ботинки на особой подошве. Давай кожу, ткань, и будет тебе отличная амуниция. Отец часто берется перешивать вещи, принесенные из Старого города, подгоняет их под фигуру и делает это очень здорово, клиенты всегда довольны. А сапоги и ботинки он просто отлично тачает – точно по ноге, не жмут никогда. Поэтому в деревне его считают настоящим мастером. Мастер Дан…
Правда, в последнее время заказов стало мало – прошлый год выдался неурожайным, пшеницы и картофеля собрали меньше обычного, и наши селяне с трудом протянули холодную, длинную зиму. А впереди еще целое лето, надо дожить, собрать урожай, продать перекупщикам… Вот и нет пока ни у кого денег, следовательно, и заказов почти нет.
Платить же за аренду мастерской надо, на лапу стражникам давать надо, подручным Юродивого отстегивать тоже надо… В общем, крутись, как хочешь. Однако я отвлекся. Старуха между тем не отходила от нашего стола, все продолжала допытываться у Глаза:
– Малыш не простой мальчик, – тянула она, – мутант! Бесово отродье! Смотри сам!
– Брось, – морщился Глаз, – ну какой он мутант! Так, пацаненок. А то, что тощенький да слабый, так понятно. Семья у него большая, а работает лишь один отец, мастер Дан. Ясно, что денег в доме нет. Вот я и подкармливаю его. Хорошее дело всегда зачтется, это все знают. И вообще – что привязалась к нам, иди своей дорогой! Видишь – мы обедаем.
– Точно, Мара, – вступил в разговор хозяин харчевни Тим, – что ты людям есть не даешь? Подумаешь, мутант… Вот у меня дочь тоже едва ходит, так она – мутантка?
– Нет, – покачала головой Мара, – твоя дочь нормальная, а вот он (старуха кивнула на меня) неизвестно кто. С виду человек, а не самом деле…
Атмосфера стала накаляться, все в зале уже смотрели на нас. Нам с Глазом такое внимание было ни к чему, и я решил уладить ситуацию. Для чего привычно притворился маленьким, испуганным мальчиком – сморщил лицо и противно заныл:
– Дядя Тим, я боюсь злой тети! Чего она на меня так смотрит?
– Старуха, отойди, – зашумели соседи за столом, – не пугай мальца! Чего к людям привязалась? Еще непонятно, кто из вас больший мутант – он или ты. Петер маленький, шесть годков всего, а ты давно живешь, почитай, дольше всех в нашей деревне. Почему так? Все умирают, а ты все скрипишь и скрипишь, как будто смерти на тебя нет. Неясно!
Мара почувствовала, что общественное мнение не на ее стороне, и зло сплюнула:
– Вы его защищаете, а сами не знаете, что он делать умеет! Прочистит вам мозги, и будете под его дудку плясать!
– О чем это она, дядя Тим? – еще громче заныл я. – Я ничего не чищу, никаких мозгов… И вообще – я еще маленький, даже в школу не хожу!
– Не бойся, сынок, – успокоил меня хозяин харчевни, – это старуха со злости говорит. Глупая она, видать, совсем из ума выжила!
И приказал Маре:
– Ты, травница, мне посетителей не пугай. Я тебя уважаю, да и другие тоже, но мы здесь отдыхаем и слушать тебя не хотим. Уходи!
Мара