Личная жизнь Ии Савельевны протекала неожиданно и как будто сама собой. Неожиданно рано Цзюева вышла замуж, также неожиданно быстро развелась, как будто сам собой родился, окончил школу и поступил в институт сын. После сорока как-то сами собой стали появляться любовники.
Несмотря на трудолюбие, на то, что работе Ия Савельевна отдавалась буквально вся без остатка, ей едва удавалось сводить концы с концами. Возможно, определённую роль в этом играла тяга ко всему дорогому и блестящему. Зарабатывала Цзюева неплохо, но ещё более неплохо тратила. Самый новый смартфон, самый модный парфюм, самые красивые туфли – у неё всё было самое-самое.
С годами, впрочем, начала проступать одышка, как в теле, так и в деле. Тяжелее становилось работать, сложнее потреблять. Новое дыхание, как самой Ие Савельевне, так и её бизнесу, придал очередной неожиданный любовник. Самуил Демьянович, как он представился Цзюевой во время перекура между первой и второй стратегическими сессиями, являл собой человека уже немолодого, а потому и любовником оказался слегка невнятным. Однако в Демьяныче – как она его про себя называла, не вполне понимая, отчество она коверкает или фамилию, а переспрашивать как-то не решалась – Цзюева ценила вовсе не те мужские качества.
Цзюевой нравилось, что, во-первых, Демьяныч много кого знал. Некоторых депутатов Госдумы, губернаторов и мэров он поминал по именам, без отчеств. Его знакомства могли в будущем помочь Цзюевой выйти на новые рынки сбыта.
Во-вторых, он был прекрасным слушателем, не перебивал цзюевские излияния, внимал и, кажется, действительно воспринимал их не как бред стареющей женщины, а как бизнес-идеи. Демьяныч красиво говорил, но ещё более красиво молчал – молчать надо тоже уметь, знаете ли.
В-третьих, он был богат, так что мог профинансировать её фантазии.
Да и вообще, не это главное. Первей всего Ия Савельевна ценила в нём то, что Демьяныч, в отличие от других мужчин, не просто пересекался с ней по расписанию, но участвовал в её жизни, разбавлял своей меланхолией цзюевскую холеричность.
Он не стеснялся приходить к ней домой, хотя иногда любовники уединялись в гостиницах. Квартира Ии Савельевны представляла собой зрелище не для слабонервных. В относительном порядке содержалась лишь постель. Всё остальное нависало, рушилось, отваливалось.
– Чувствуется отсутствие мужской руки, – задумчиво произнёс Самуил Демьянович в свой первый к ней визит, разглядывая вытекающие из бетонных глазниц электрические розетки.
Про отсутствие женской руки он также подумал, но не сказал. Вместо этого посоветовал одну проверенную клининговую компанию.
Обычно Ия Савельевна и Самуил Демьянович проводили активную часть своего свидания в бывшей комнате сына. Здесь было относительно прибрано, собственно потому, что весь интерьер комнаты состоял из кровати, стола, стула и книжного шкафа. Когда-то был ещё ПК, но сын забрал его с собой в съёмную квартиру.
Несмотря на то, что сын Цзюевой размерами пошёл в мать, его постель для двух взрослых людей казалась всё же маловатой. Впрочем, неудобство позы не помешало Ие Савельевне как-то раз, месяца через два после начала отношений, поделиться с Самуилом Демьяновичем идеей, как она выразилась, «нового стартапа».
2
Зосим Петрович проживал середину третьей жизни. Первую жизнь он когда-то давно отдал семье, школе и училищу. Вторую, недавно – другой семье и полиции. Третью сейчас отдавал ЧОПу, телевизору и пельменям. Первую жизнь её обладатель оценивал как относительно удачную, вторую – хуже, третью старался не оценивать вовсе. Хотя всё обстояло не так чтобы уж совсем плохо. Определённых карьерных успехов в третьей жизни Зосим Петрович добился. Мешки с наличностью не таскал, у монитора на сквозняке не сидел. В последнее время он выполнял функцию личного телохранителя у одного малоприметного, но богатого человека. Работа была не слишком сложной, правда, приходилось совмещать охранную деятельность с функцией шофёра (работодатель экономил на мелочах, заставляя работать за двоих), а водил Зосим не очень уверенно: права он получил всего-то два года назад, уже после увольнения из органов.
«Олигарх», как его про себя называл Зосим Петрович (ещё он именовал его «хозяином» и «боссом»), вставал рано, так что к семи тридцати нужно было ожидать его на стоянке перед домом. Завтракать предпочитал в семь сорок пять в одном из тех немногих кафетериев, что ценят деньги жаворонков. Примерно полчаса пил кофе и листал почту на телефоне. Потом хозяин ехал по делам. Посещал различные учреждения. В одиннадцать направлялся в фитнес-центр, где по понедельникам, средам и пятницам плавал, а по вторникам и четвергам жал железо. В час дня олигарх направлялся пообедать в один из двух любимых им ресторанов. Дальше смотря по обстоятельствам. Чаще всего босс продолжал свои перемещения по офисам. В других случаях предпочитал после обеда долго и сосредоточенно гулять по центру города, сопровождаемый неприметно держащимся поодаль Зосимом Петровичем. Ещё Самуил Демьянович (это был, конечно, он) периодически, раз или два в неделю,