– Твою же мать… неужто попали?! – прошептал я себе под нос, начиная догадываться о том, что произойдет всего через несколько секунд.
Когда стрелки на приборах неистово задергались, а по рукоятям и рычагам заплясали юркие ослепительно белые молнии электрических разрядов, сомнений не осталось, мы действительно угодили в «сварку». Первым, чисто инстинктивным движением стал удар по тормозам. «302-ой» заскрипел, завизжал, застонал, но быстро и послушно остановился. Тяжелая машина еще не выровнялась после резкого торможения, а я уже со всей возможной поспешностью и энтузиазмом вминал кнопку пуска энергетического щита.
Система включилась. Я понял это как по индикации на панели управления, так и по характерному, хорошо знакомому гулу. Да только вот беда, гул этот категорически отказывался усиливаться, нарастать. Щит никак не мог набрать мощность инициации поля, разогнаться. Черт, не успели! Проворонили момент! Теперь ничего не оставалось, как срочно вырубать установку, а затем и сам двигатель. Все, мать вашу… эксперименты нахрен закончились! Теперь только ждать. Сцепив зубы, терпеть и молить бога, чтобы «сварка» зацепила нас лишь краем. Но бог видать не услышал, вернее бог сейчас был полностью не дееспособен и сидел прямо за моей спиной. Так что в жопе мы оказались все вместе. Ах, если бы в жопе, а то ведь на одном огромном десятиместном электрическом стуле!
Напряженность поля быстро нарастала. Осмелев, набравшись сил, белые молнии соскочили со своих металлических насестов и накинулись на людей. Бронированное брюхо БТРа-80 вмиг наполнилось грохотом падающего оружия, отчаянными воплями и проклятиями. Все это склеивалось и приправлялось громким треском статических разрядов. Воняло электричеством, палеными волосами и разогретой смазкой. Происходящее выглядело как стробоскопическое шоу, участники которого изо всех сил старались изобразить шабаш разномастной нечистой силы. Должно быть, я и сам походил на какого-то беснующегося оборотня. Выгнувшись дугой, запрокинув голову, я скрюченными пальцами скреб по воздуху и выл голосом обезумевшего от боли волка. Продлись весь этот кошмар еще хотя бы минут пять, и все, конец, в окрестностях Наро-Фоминска могло стать на один металлический склеп больше. Но видать сегодня нам повезло. Каким-то краешком затуманенного болью сознания я стал понимать, что «сварка» отступает.
Несколько минут я просто валялся в водительском кресле, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. От одежды поднимался легкий белесый дымок, который тут же исчезал в распахнутом над головой люке. Окружающие предметы выглядели слегка расплывчатыми и притом заметно раскачивались из стороны в сторону. Аккомпанементом всей этой картине служили приглушенные человеческие стоны и частое отрывистое дыхание. Казалось звуки поселились внутри самой черепной коробки. Там они здоровенной кувалдой молотили по моему многострадальному мозгу.
– Что это?
Этот хрип стал самым мощным ударом. Он заставил меня инстинктивно схватиться за голову.
– Что это было?
Вопрос повторили вновь. На этот раз до меня дошел не только смысл слов. Показалось, что я узнал и басистый, слегка хрипловатый голос.
Повернув голову, я поглядел на сидевшего в командирском кресле Лешего, он же Андрей Кириллович Загребельный, он же бывший подполковник ФСБ и бывший командир спецназа Красногорского поселения… к великому сожалению тоже бывшего. Видок у моего приятеля был еще тот. Его камуфлированный бушлат заметно дымился. Волосы на голове стояли дыбом, а левый глаз дергался от нервного тика. В разгрузке Загребельного все еще гуляли крохотные искорки статического электричества. Они подмигивали из карманов с автоматными магазинами, потрескивали на рифленых боках гранат, ползли по рукояти боевого ножа.
– Что это было?
Третья попытка Андрюхи уже кардинально отличалась от двух предыдущих. Его голос звучал почти ровно и почти уверенно. Видать толика этой уверенности передалась и мне.
– «Сварка», холера ее забери! – выдохнул я. – Аномалия, блин, гребанная!
– Аномалия… – морщась, повторил Леший.
Кроме этих слов он произнести больше ничего не успел. В десантном отделении что-то загрохотало, затем послышалось невнятное бормотание, которое завершилось криком… нет, вернее стоном вырвавшимся из самой глубины души:
– … щит… Но почему не включили щит? – По-моему это был голос Серебрянцева, хотя не знаю… После удара током у меня в ушах все еще продолжало звенеть.
– Поздно было, – я не надеялся, что меня услышит старик-ученый, а вот Загребельному информация явно не помешает. – Пришлось заглушить… Все заглушить. А то бы кранты. «Сварка», она падла все приборы убивает, и в первую очередь те, что к питанию подключены.
Я только теперь накопил достаточно сил, чтобы обернуться и поглядеть назад. Как там экипаж машины боевой? Как Лиза и Пашка?
Первым на глаза попался тот, кого мы с Лешим по взаимному безмолвному согласию продолжали именовать белорусом. Главный сидел на месте башенного стрелка, сгорбившись и обхватив голову руками. Ну да, конечно, в районе башни напряженность поля оказалась