Ядовитая любовь. Анастасия Александровна Леонова

любленная Серпента, что с каталонского переводится как змея, тайно проповедовали христианство. Когда об этом узнал император Клавдий 2, он призвал их к ответу прямо на главной площади Рима. Зеваки окружили влюбленную пару в ожидание приговора. Император разорвал круг и встал перед Валентином и Серпентой.

      – Отрекитесь от Христа, и я прощу вас. – Властно произнес Клавдий.

      Воцарилась гробовая тишина, даже ветер утих, прислушиваясь, что же ответят «негодяи».

      – Я не повторяю дважды. – Прервал тишину император, и махнул рукой в сторону конвоя.

      В тот же момент рука Серпенты выскользнула из руки Валентина, она подплыла на ватных ногах к императору, и склонила голову.

      – Я отрекаюсь. – Еле слышно произнесла она, Клавдий загадочно улыбнулся и указал пальцем на потускневшего Валентина.

      – Казнить его, людей выгнать с площади, только она будет смотреть. – Император властно взглянул на Серпенту.

      Спустя несколько минут площадь опустела, многочисленные лавочки и окна были закрыты ставнями, снова наступила гнетущая тишина. Император медленно приблизился к Валентину и негромко заговорил.

      – Твоя любовь покинула тебя, сейчас начнется казнь и твой Бог оставит тебя, отрекись и будешь жить.

      – Я не предам ни Бога, ни любовь. – Гордо произнес Валентин, это были его последние слова, через несколько мгновений его не стало.

      Серпента уронила лишь одну скупую слезу при виде мук своего любимого, после казни император отвел ее во дворец и приказал слугам принести шоколадные трюфели, отпраздновать день, когда Рим лишился еще одного инокомыленника. Серпента съела всего одну шоколадную конфету, когда почувствовала, что ее желудок разрывается на маленькие кусочки.

      – Начинка этих конфет вовсе не из шоколада, внутри находится яд дикой кобры, довольно интересное лакомство. Я никого не прощаю… – На последок шепнул ей император.

      Мгновение спустя Серпенты не стало, она отправилась в рай, или может в ад, об этом история умалчивает. Лучше нам вернутся в наше время, а еще лучше на два года назад.

      В тот год четырнадцатое февраля выпало на середину недели, у меня тогда была девушка с необычным именем Ада. Она любила сюрпризы, домашние посиделки, ночные прогулки, и одиночество, а еще она была немного странной. Ада ненавидела шумные компании, и от этого я в буквальном смысле сходил с ума. Потому что лично мне всегда по душе было встретиться с кем-то из своих многочисленных друзей и хорошо повеселиться. За время моих отношений я перестал общаться почти с половиной своих знакомых, и в этом не было их вины, я бы сам с собой перестал общаться. В свои двадцать три года я превратился из заводилы компании в пенсионера, и все это случилось из-за большой любви…

      С Адой я познакомился в студенческом кафе, она пила свой горячий шоколад, но увидев на горизонте меня и мою шумную компанию друзей, приближающихся к буфету, была вынуждена ретироваться, да в такой спешке, что обронила свою тетрадь. Я как истинный джентльмен не мог оставить девушку в беде, поднял тетрадь и устремился за ней. На ступеньках я догнал ее и легко тронул за локоть, когда она взглянула на меня своими черными, как уголь, глазами, я понял, что тону, погибаю, не могу выбраться из этой шахты… Я отвлекся, вернусь к сути.

      Наши отношения развивались быстро, Ада не скрывала своих чувств ко мне, я в свою очередь полностью растворился в ней и пропустил момент, когда по уши увяз в болоте этой токсичной любви. Сейчас я четко и ясно осознаю, что Ада просто манипулировала мной, пользовалась моей чрезмерной мягкотелостью, о которой я ранее даже не подозревал. В начале отношений она всегда ласково уговаривала меня никуда не ходить, находила разные предлоги, чтобы я остался дома. Через пару месяцев, когда мы уже окончательно насытились друг другом и всякие фильмы, настольные игры не могли удержать меня от встречи с друзьями, Ада начала применять тяжелую артиллерию. Она шантажировала сперва глупо и неумело, и мне это даже казалось милым, но дальше ее игры начали заходить слишком далеко. Ада могла позвонить мне с криками «пожар», «насилуют», «убивают», «умираю». В любой момент, даже на учебе, даже на работе, даже если я просто вышел за хлебом. И я всегда верил, всегда, кроме того самого четырнадцатого февраля…