Паутина. Макс Старк

Боюсь представить, что ждет меня за дверями, – гребаная старая лачуга!

      – Ну, Андрей, это всего лишь одна доска, не будь столь категоричен, – с наигранной веселостью произнесла Лиза. Она всегда расплывается в идиотской улыбке, когда я ворчу или злюсь. Стоит заметить, что в этот раз моя злоба была обоснована. Мне втюхали гнилой, разваливающийся дом. И за это убожество пришлось выложить все сбережения. Два с половиной миллиона! И это только моя доля. На такую же сумму банк выдал ипотеку. До сих пор перед глазами стоит наглая, надменная ухмылка лысого сотрудника банка, когда я добровольно подписывал ипотечный договор! Или правильней сказать – приговор! Ха, – усмехнулся сочинённому каламбуру. Двадцать гребаных лет я должен буду выплачивать банку проценты. Надеюсь сдохну раньше, чем эти жлобы высосут из меня все соки.

      Сунул ключ в замочную скважину. Он вошел с натугой. Пришлось навалиться всем весом, чтоб протолкнуть ключ до упора. Можно подумать мой ключ у этой дырки первый.

      Толкнул дверь. Мерзкий скрип разошелся эхом по пустым стенам дома. Ещё бы, другого и не ожидал. Не удивлюсь, если каждый мой шаг будет сопровождаться тресками и вздохами потасканного временем дома.

      Я ещё стоял в дверях, осматривал коридор, вдыхал затхлость и плесень, как через правое плечо, надрывно мяукая, пролетел Мурзик.

      Обернулся, выпученными глазами вопрошая жену.

      – Кошка должна первая переступить порог, – прищурившись пробормотала она.

      Как же я ненавижу эту дуру! Видит бог я бы уже давно с ней порвал, если бы не Алешка, которому на днях исполнилось только пять лет. Мысли об алиментах наводят тоску. А ведь теперь на мне ещё ипотека! Вот же мразь, крепко вцепилась в меня!

      Следом за Мурзиком, по видению Лизы, должен был войти Алешка, затем она, ну а потом уже я. Последним заходит всегда тот, кого меньше всего хотят видеть. Что-то типа запоздалого гостя, которого намеренно позвали на ужин на пару часов позже остальных. Надеюсь тут достаточно спален, и я смогу ночевать один. Удивительно, но ведь я даже не удосужился взглянуть на проект дома, всецело доверив выбор жилья ненавистной жене.

      Мебель привезли только на следующий день. Так что спали на полу, в одежде, прижимаясь друг к другу, чтобы не замерзнуть. Даже кот спал с нами, хоть и не любил этого.

      Грузчикам понадобилось три часа, чтобы, следуя указаниям Лизы, расставить мебель. Кухонный стол и шкаф для верхней одежды пришлось передвигать с места на место, до тех пор, пока они не стали идеально гармонировать с зелеными занавесками на окнах, которые нам на свадьбу подарила мама Лизы. Ненавижу эти занавески. Каждый раз глядя на них представляю, как они горят. Хотя я уверен, если случится пожар, то сгорит всё, кроме этих чертовых занавесок. Именно они одни останутся на пепелище. Хотя нет, не только занавески. Еще платье Лизы, которое она связала на свое двадцати пятилетие и которое не снимает уже шесть лет. Подумать только, шесть гребаных лет я терплю её мерзкую улыбку, её мерзкий голос и её платье! Чертова жизнь! Каждый божий день я проклинаю ту пьянку шестилетней давности, когда залез под юбку этой дуре. И ведь повелся тогда на её россказни про беременность, будто она залетела от меня! Хотя я даже не помню, смог ли кончить в ту ночь, до того был пьян.