– А Вы согласны с её словами?
– Не думаю, – пробурчала она себе под нос, – мне комфортно так жить, как я живу, и, всё! А эти все переживания не имеют значения… – она снова посмотрела на меня своими огромными печальными глазами, – Понимаете меня? Ни что не имеет значения. Есть лишь здесь и сейчас…
– А будущее? Разве, вы не верите в собственное будущее?
– Верить? Во что? – Посмотрела на меня вопросительно эта загадочная особа. – Есть лишь здесь и сейчас, ни что не вечно, от этого и не имеет значения. Мы проживаем жизнь: питаемся, спим, занимаемся сексом, имеем привязанности к кому-либо, или чему-либо… но, в чем смысл?
– Каждый сам выбирает…
– Да, да, – перебила она, – я наслышана, много читала, изучала, ходила к другим психологам, в итоге, решила уйти…
– Поэтому вы наглотались таблеток? По-вашему, это выход?
– А разве нет? – усмехнулась она. – Что положительного я имею жизни? Я не очень люблю людей, но работаю баристой в кофейне, коплю на обучение в университете, для которого я не слишком талантлива и умна, – пожала она плечами, опустив вновь взгляд в пол, – а для чего все это?
– Спроси саму себя, и…
– Это так не работает! – перебила она, возмутившись, – Знаете, мне Вас порекомендовали в больнице, после того, как я пришла в себя, но вы ничуть не лучше многих других.
– Но, я не считаю себя лучше. Возможно, мои методы работы помогли большему числу людей, и…
– Ваша гордыня проявилась прямо сейчас! Вы, будто, самодовольно хвастаетесь и восторгаетесь самим собой.
– Вовсе нет, – спокойно ответил я, – у меня свои методы, Жанна, и, сейчас, я пытаюсь понять Вас и разобраться в том, что вас беспокоит, выводит из себя, нравится и, – помедлил я, – почему Вы хотели уйти из жизни? – с осторожностью задал вопрос я. – Ведь, наверное, поэтому Вы здесь…
– Я знаю причину, и, моя точка зрения неизменна, – пожала плечами она, – просто наглоталась таблеток из-за отсутствия смысла и цели… – она встала с кресла и подошла к окну, – ну, не понимаю я зачем живут люди, и ради чего я пытаюсь что-то делать.
– Возможно, у Вас кризис веры.
– Я не религиозна: не верю ни во что.
– Речь не о том, Жанна, – начал я, – мы говорим о вас и вашем понимании самой себя, как человека, личности. Я пытаюсь подвести к тому, что Ваша жизнь имеет смысл, как и жизнь любого другого живого существа. Жизнь, сама по себе, имеет ценность, но не материальную…
Жанна снова села на кресло, напротив меня. Она стала слушать внимательно и пытаться уловить мысль. Говорил я много и живо, поток мыслей уносил меня все дальше и глубже, чуть ли, не в основы философии, курс которой, не так давно я прослушал в университете. Пока я говорил, мне удалось хорошенько рассмотреть её: кожа болезненно бледная, рост средний, очень худая. Казалось, что у неё очень длинные руки и шея, толщиной со спичку. Я подумал, что если бы имел возможность коснуться её, то не стал бы этого делать, ведь она, словно, из фарфора. Кукла, одним словом. Лицо её было аккуратным, словно, выточенным из грубой горной породы: острый маленький подбородок, высокие скулы, широки открытый лоб, нос с горбинкой, как у Анны Ахматовой. Кожа её чистая, а глаза – огромные черные, наполненные печалью и тоской. Она не была так красива, как другие, но имела свой особый шарм.
– Скажи мне, Жанна, – обратился я к ней, – чем тебе нравится заниматься?
– Я рисую, – опустив глаза тихо произнесла она.
– А расскажешь подробнее?
– Я ничего не оканчивала, не училась этому. Бабушка говорит, что у меня дар всевышних сил, – усмехнулась девушка, – на семнадцатый день рожденье она подарила мне мольберт. С ранней весны и до глубокой осени он стоит на маленьком балконе, на который есть выход из моей комнаты, где я провожу много времени: слушаю музыку, рисую и…
– Продолжай, – одобрительно кивнул я, – все, что ты рассказываешь здесь, останется между нами…
– … и курю крепкие сигары моего отца, которые нашла в ящике стола в его кабинете.
– Зачем тебе это?
– Я много читала про измененное сознание, и, мне нравится это состояние. Я люблю уходить туда, иногда, правда, перебарщиваю, – усмехнулась она, – и не хочу возвращаться.
– Вот видишь: ты сама сделала этот вывод. Значит, ты немного смогла понять себя, – похвалил её я.
– Я и без Вас это отлично понимала, – улыбалась она, – на моем счету не одна попытка суицида, так что…
– Все равно, – перебил я, – это не то. Послушай, Жанна, попробуй сфокусироваться на картинах. Все эмоции и чувства, которые испытываешь пытайся изобразить на холсте. И, давай договоримся, что после ты будешь отправлять мне фотографии твоих картин до нашего следующего сеанса, хорошо?
– Ладно, – нахмурив брови, согласилась Жанна.
– И, раз ты здесь, то, теперь, я – часть твоей жизни, без которой не будет обходиться ни один твой день.
– Это