Три месяца до этого. Первую катастрофу обнаружил врач. Пять градусов скрытого косоглазия и десять процентов зрения на левом глазу. Я валялся сбитый на диване и целыми днями читал авантюрные романы, думая: летчиком мне не быть. Волна возмущения накрыла меня с головой. Бросив Дюма-отца в сторону, я спросил неизвестно кого: «Для чего вся эта хрень? В чем был смысл отбирать у меня строевое зрение? Почему я должен расстаться с небом? Где ответ»?
И тут мое совершенно здоровое тело стало ныть и ломить от непонятно откуда взявшихся болей. Силы встать не было. Изумленный, я лежал выжатым лимоном. Состояние тяжелобольного гриппом столетнего старика. Так продолжалось минут пятнадцать и вдруг все исчезло. Немощь растаяла и здоровье вернулась ко мне в один миг, а от адских ощущений остался вопрос.
– Что это было?
В сентябре приемному отцу моей мамы стало плохо и она уехала в деревню, а мы с бабкой остались вдвоем. В один из осенних ненастных вечеров, когда бабушка была на работе, убирая километры коридоров строительного общежития, на меня внезапно напал жуткий, необъяснимый страх. Вначале я мужественно терпел это наваждение, но шли дни, недели, страх не проходил. Он тряс мою душу, даже когда я пытался делать уроки. Выслушав меня, мама нашла мне знахарку. Ее шептания под притолокой не помогли. Н сказала, что страх пройдет сам собой. Она оказалась права.
1980
Лекарство безрезультатно искалось. И тут я интуитивно перешел на научно-популярные книги и солидные монографии, с изумлением обнаружив, что настоящая наука, попадая в мои руки, уничтожала любой страх. Шли годы, я стал хроническим двоечником, а под моей подушкой лежала академическая психология, ракетостроение, микробиология, зоология, генетика, геофизика, гинекология, средневековая история и высшая математика. Историю Франции прочитал пятнадцать раз и выучил ее наизусть. Она того стоит. Второй том «Капитала» читался как увлекательный авантюрный роман. Шелест купюр завораживал. Евреям только такое и писать. Деньги, прибыль, оборотный капитал. Книги стопками грузились под одеяло. Ночи напролет я глотал страницы, начисто забыв о том, что кто-то стоит под окном. Игры, друзья, школа и уроки остались за бортом.
1981
Мне было пятнадцать, когда я подошел к шифоньерному зеркалу и попытался снять с себя скафандр, именуемый «тело». Хатха-йога к этому времени многому меня научила. Суррогатам пришел конец. Я до сих пор помню тот вечер, свой затравленный взгляд. Из костных глазниц на меня глядел человек, который попал в тиски эксперимента. Кожа затрещала, готовясь лопнуть. Я остановился.
1982
Карты завладели мной. Они открывали будущее. Я не выпускаю их из рук в надежде найти миг, где тряски страхом не будет никогда. Но счастливой комбинации не предвидится. Карты молчат. Остается читать Выготского, Лурию и Пиаже. Я готов пройти вместе с ним детство заново и восстановить восприятие мира до начала страха. Беру в руки кубики, ложусь на бок. Кто-то учит меня входить в миры, забытые всеми.
1983—1984
Я плевал на школу, получая двойки по алгебре и геометрии, с трудом досидев до выпускного. В десятом у меня не было даже учебника алгебры, я отдал ее другому:
– Держи. Тебе нужнее.
Меня не выгнали только из-за жалости к моим родительницам. Не поднимая головы, урод ждал окончания кошмара. После десятилетней отсидки пошел работать на завод. Но с этим не смирилась моя мать и тетка, работавшая в институте – встав на колени, они умолили меня готовиться и поступать куда-нибудь. В 1984 году я первый раз поступал в Кишиневский университет, на библиографию. И поступил бы, но попросил поставить мне двойку на последнем экзамене по английскому. Мама, ждавшая меня, услышав о таком, тут же влепила мне пощечину.
1985
К девятнадцати годам страх стал таять. Я совершенно справился с трагедией потери права летать и обрел смысл и цель, для которой стоило жить. Этим смыслом стало создание собственной системы моделирования ситуаций, при помощи которых можно будет легко войти в будущее и изменить его. Об этом, кажется, Эйнштейн мечтал. Я воплотил в жизнь его мечту.
Мне все время хотелось понять, где в настоящем сокрыты рычаги будущего? Как просчитать миллионы связей этого ужаса с человеком и найти в будущем его конец? С годами это желание только усилилось и я взялся за игральные карты. Они очень помогли мне определиться с чистотой поиска. Но погрешности в предсказаниях по картам достигают тридцати процентов, причем в самый неподходящий момент, а мне хотелось стопроцентного результата. Я добился его, но речь шла об одних сутках.
Бросив карты, я занялся рассмотрением открытых систем с готовым набором информации. Далеко ходить не пришлось. Все будущее человечества умещается в его мозгах, а точнее, точнее, в продукте мозга – общечеловеческом менталитете. Именно образ мышления определяет те или иные поступки индивида, нации, человечества в целом. Мы одинаковы, иначе бы войны, подобные войнам человека с неандертальцем, давно уничтожили нас.
Чтобы досконально изучить