… Спать не хотелось. Я лежал с закрытыми глазами, и в голове разные картинки моей жизни проносились, не заморачиваясь какой-либо логикой и порядком. Вспомнилось безумное знакомство с женой, рождение девочек, увольнение из армии, жуткие годы перестройки. Учеба, работа, семья – картинки, как в ярком калейдоскопе, плавно менялись, навевая спокойствие и даже вселяя радость. В голове тихонько застучал метроном, задавая ритм этому вращающемуся действу.
Вскоре мысль сфокусировалась на глубоком, еще дошкольном, детстве. Вспомнился Октябрьск, первый класс… Я давно и преспокойно забыл и этот поселок, и эту школу… А тут почему-то вспомнилось, да так ярко… Там мы жили с мамой вдвоем, а она была молода, красива, весела и энергична. Ощущения такие острые, что даже почувствовал терпкий запах соснового леса, в котором пряталось наше, в общем-то, большое село. Вот вместе с ватагой мальчишек бегу в сторону березовой рощицы, которая торчит невдалеке ярким белым бельмом на коричнево-зеленой поверхности остального села… Все так ярко: и цвета, и запахи, и звуки!!! Метроном вдруг зазвучал громче и как-то, мне показалось, веселее.
Ценность рощицы состояла еще и в том, что там было легко и интересно лазать по деревьям. Другого такого места в селе не было. Визг, писк, возбужденные голоса, в том числе и мой!!! Я лезу по дереву, смотрю вверх и сквозь листву вижу бледно-голубое солнечное небо. Снизу долетает визгокрик Вовки (вот, вспомнил же, а, впрочем, может, придумал): «Игорь, не лезь дальше – упадешь!» И я, действительно, падаю. Медленно приближается земля. Рассматриваю траву, камешки, ручеек муравьев – все так отчетливо и значительно, что невозможно не залюбоваться! Метроном загрохотал так сильно, что по всему телу пробежал холодок страха. А потом – удар!… Я почувствовал, как мозг сильно стукнулся о затылок…, потом услышал, как с треском сломался нос… Внезапно все вокруг стало отвратительным и мерзким и так жалко стало себя, что захотелось лечь, поджать ноги и плакать от обиды… Ударила яркая белая вспышка, замолчал метроном. Всё накрыла темнота.
Очнулся я от того, что меня качало. Щека в каком-то ритме отрывалась и падала на что-то мягкое. По-прежнему было темно, но снаружи доносились какие-то неясные звуки. То ли из-за ритма качки, то ли от обиды на собственную беспомощность и невезучесть, но моя внутренняя сущность взбунтовалась и извергла наружу все свое содержимое.
– Ах, ты ж, поди! Что ж ты, малец, делаешь! Живой, значит! – донеслось откуда-то сверху. Похоже меня поворачивали, но кто, куда и зачем – было не понять.
А потом голова взорвалась болью. Нет, не так! – БОЛЬЮ!!! Она сильно пульсировала и внутри, и снаружи. Снаружи боль сжимала, изнутри – выдавливала; плющились мозги, вылезали из орбит глаза, стучали барабанной дробью ушные перепонки, зубы, казалось, вырывались изо рта… Я застонал.
– Ах, ты ж, поди!… Куда ж ты?… Что тебе сдалось, … зачем так? – этот голос был повсюду и только добавлял мучений.
– Ну, к черту такой сон! – подумал я… или не я, и не подумал, а увидел… во сне. Сил хоть что-то анализировать не было никаких. Все было так реально и так… больно!!!
– Боже, помоги! – от полной безнадеги страстно взмолился я.
После этого очень быстро боль отступила на задний план, спряталась за какой-то перегородкой и бушевала уже там, не задевая. Чувствовалось, что она есть, но не беспокоили ее результаты. Не успев этому удивиться, я услышал ГОЛОС. Он рождался где-то в глубине, в районе солнечного сплетения, и, сотрясая все тело, по позвоночнику поднимался в голову:
– За Тобой Долг! Ты Обещал и Не Сделал! Я Ждал и Не Дождался! Причины У Тебя Были, но Больше Оправданий Я Не Приму! Я Наблюдаю за Тобой! Мне Интересно! Чуть-чуть Тебе Помогу! Память! Сила! Интуиция!
ГОЛОС еще разносился эхом внутри черепа, а Боль уже вернулась! Зараза! Вместе с этим проснулись внутренние силы – где-то в глубине меня родилась Злость и стала яростно продираться наружу, сцепившись с Болью и Беспомощностью. Что-то стало меняться в лучшую сторону – я почувствовал руки и ноги, которые сразу же пустил в дело, начав ими что-то колотить.
– Ах, ты ж, поди! Что ты творишь, пацан! – сказал кто-то сверху. Похоже, он чуть не выронил меня, а потом положил на землю. Это стало понятно потому, что какой-то камень впился в спину, а в руке оказался пучок травы. Между тем я продолжал молотить руками и ногами по земле, ворочаясь с боку на бок. Боль отступала, но далеко не уходила.
– Сыночек!!! – донеслось откуда-то издалека. Этот крик звучал часто и ритмично, совпадая с ритмом Боли. Он приближался.
– Сыночек!!! – крик раздался совсем рядом. – Петрович, что ты с ним сделал? Что с ним?
– Валентина, да живой же он! Не блажи! Он упал с дерева, а я его подобрал… Пацаны кликнули! Несу вот! Что делать-то?
– Неси ко мне домой. Знаешь, куда? Вовка, беги в медпункт за Надеждой, объясни ей, что к чему, пусть возьмет с собой, чего надо. Петрович, да держи же ты голову, трясешь ведь! Санька, беги вперед – поставь чайник