В составе противоборствующего Попутчику движения я являлся далеко не последним человеком. Конечно, я не мог чувствовать себя Джокером в рукаве, но и статус козырной шестёрки позволял мне диктовать свои условия. Я потребовал выдать мне информацию о местонахождении двух моих уже очень давних целей – тех садистов, которых я, забавляясь, отпустил, не проследив линий вероятности, приведших к смерти двух невинных девушек. И мне был предоставлен точный адрес скрывающихся преступников. По какой-то причине они решили держаться вместе, возможно полагали, что так будет безопаснее, да и наплевать, мне так только удобнее. Я заглянул в сигаретную пачку и пожалел, что на автовокзале не закупился папиросами. В посёлке, в который меня занесло поиском возмездия, не было ни намёка хотя бы на примитивный Сельпо, а в ожидании, сигареты заканчивались неумолимо быстро.
Я щёлкнул зажигалкой, и к моему удивлению, классический прозрачный кремниевый вариант огнива выдал пламя с первой же попытки. Я закурил. «Надо завязывать с этой пагубной привычкой, боюсь, что в ближайшее время мне предстоит умереть, уверен, что или в неравной схватке с Попутчиком, или же поражённым канцерогенами, оседающими в лёгких с каждой затяжкой. Если с Попутчиком не выгорит, буду бросать».
У подъезда серой кирпичной пятиэтажки, где прятались интересующие меня личности, я сидел уже более пяти часов. Солнце уже скрывалось за горизонтом, отбрасывая слабые оранжевые лучи на близлежащие постройки, подобно ручному фонарику с исчерпывающей заряд батарейкой. «И кроссворды захватить не помешало бы, были бы мозги». Я поднялся с деревянной, десятки раз ремонтированной, скамейки и принялся ходить взад-вперёд подобно учёному коту Пушкина, вспоминая сказку собственной жизни, длящуюся уже полтора года. Вот только цепь, по которой я прохаживался, не болталась на дубе, а приковывала меня жаждой возмездия.
Я снова был на своём месте, вновь обрёл призрачный смысл жизни, и это меня вполне устраивало. Я уже не терзался мыслями о тщетности попыток изменить мир к лучшему. Почему-то я был уверен в несерьёзности происходящего вокруг. Всесильные Последователи, Попутчик, Арментарии, странное общество партизан, приютившее меня – всё казалось каким-то ненастоящим, игрушечным. Всё это было похоже на опасное, порой весёлое представление в рамках цирковой арены, за пределами которой, где-то за кулисами восседают толстопузые бизнесмены и инвесторы, неустанно, алюминиевыми половниками, вычерпывающие чистую выгоду из бездонного котла экзотического шоу-бизнеса. Существовало некое высшее, загадочное явление, принимающее решения за обитателей нашего мира, мерцающее над туманными системами Наследников и их врагов, я знал это точно. Возможно, данная уверенность пришла ко мне в компании со странными видениями, но пока я жив, мой путь будет пролегать только в направлении поисков истины.
Существует мнение, что истина едина, когда как правда у каждого своя. Один умник в своём псевдоапокалиптическом трактате писал: «У каждого своя Истина», в момент прочтения сильно смутив меня данным утверждением, позже отложенным на верхние полки сознания, в связи с непонятностью значения данного утверждения. Сейчас же я начал понимать его. Я не разобрал его до конца, но мозаика стала обретать логическую форму. С первого класса и до окончания школы, сочинения по литературе отражающие наше примитивное пубертатное мышление всегда в итоге сопровождались красными чернилами учительского стила. Это классика, цвет ручки преподавателя не менялся с момента изобретения шариковой ручки и не сменится, пожалуй, никогда. И это истина. Все учащиеся знали, что так или иначе, меж строк и абзацев их рукописей, в процессе проверки на грамматические и стилистические ошибки, возникнут, указывающие на погрешности, гирлянды ярко-красного цвета. Но отношение к истине весьма субъективное. Для кого-то красный цвет является естественной мотивацией к самосовершенствованию, кто-то считает его камнем в огород неграмотных родителей, кто-то воспринимает мелкие красные линии как гвозди, вбитые в ладони самолюбия, а для дальтоников он и вовсе зелёный. Наше доблестное противостояние, как и Попутчик, как и некоторые Арментарии чувствовали истину, видели её, осознавали, что всё население планеты находится в капкане горстки существ подобных богу. Но кто-то боролся против истины, кто-то считал её благом, а кто-то и вовсе предпочитал не замечать или видеть её в другом свете и слепо верить в святость предназначения. Возможно истина одна, но эмоциональный окрас наблюдателя делает её лишь частью парадигмы, созданной безумными теоретиками квантовой механики и не менее двинутыми поклонниками Чарльза Лютвиджа (автор книги «Приключения Алисы в Стране чудес»).
Дверь в подъезд отворилась и из афедрона покосившейся постройки выползла уже пятая по счёту старушка. Воистину, кому ещё жить в этой забытой богами глуши, вся молодёжь постепенно перебралась в столицу, откуда скрылась в просторах многообещающей заграницы. Я не удивился увиденному и продолжил пялиться на медленно закрывающуюся дверь. Внезапно чья-то ладонь энергичным движением вцепилась в край створки и потрескавшийся дверной проём опорожнился двумя крепкими мужскими фигурами. «Неужели я дождался…». На крыльце возникли уверенные блатные силуэты. Я узнал эти лица, несмотря на то, что уже две недели не рассматривал фотографии,