Белл, или Месяц разлуки. Роузбенн Дэсси

лежала с мужчиной, да и с кем либо, в одной постели. Я ощущала особое волнение, лишь потому, что мы заснули рядом друг с другом.

      Открыв свои глаза одновременно с моими, и увидев, что я вновь закрыла свои серые, мутные и ничем не привлекательные глаза, он уставился на меня безумно страстным взглядом.

      – Доброе утро, красавица – прелестно воскликнул он, и я не сразу осознав, что он обращается ко мне, ничего не ответила.

      – Белл! Я знаю, что Вы не спите.

      – Извините, Маркус. Доброе утро! Я никогда не верила, что хоть какой-то мужчина на Земле сумеет назвать меня красавицей. Я не откликаюсь на хвалебные слова подобного типа, ведь никогда не слышала их, обращенных ко мне.

      – Что ж, безобразно, что Вам никто не говорил о том, что Вы красивы, словно солнечный, весенний, майский и самый ароматный день! Привыкайте, ведь я Вас, Белл, буду называть так постоянно. Уверен, что в скором времени вы привыкните к хвалебным словам подобного типа.

      Я вновь смутилась.

      – Пойду, приготовлю нам завтрак. Приходите на кухню через двадцать минут, Белл – нежно сказал он.

      Маркус поцеловал меня в лобик, и ушел из спальни…

      Я заплакала.

      2

      Жизнь вечно травмировала меня. Лишь год назад я была ранена, словно сбитая машиной птичка. Я не могла пошевельнуться после той ужасной ссоры с отцом. Именно тогда он впервые ударил меня, и вся моя нежность улетела в пропасть, в вечную пропасть, из которой ей не выбраться.

      Я прошла на кухню, и с бледным, словно хрусталь лицом села за стол. Я не могла понять почему же мне так грустно, ведь у меня есть любимый человек, который дорожит мною, как подносом с золотой гравировкой. Но я не могла находиться рядом с мужчинами после всех событий, что травмировали меня. Я всегда мечтала и пыталась стать сильнее, но ничего не получалось. Я до сих пор верю в то, что у меня хватит сил для того, чтобы обрести полную свободу и силу, но я не уверена что доживу до этого…

      Маркус закончил завтракать, обглодав последнюю хрустящую, куриную ножку, а вот я совсем не притронулась к еде. Я понимала, что слишком переполнена отрицательными эмоциями, которые послужили для меня заменой еды. Маркус странно взглянул на меня, и я еще больше зажалась, словно спрятавшись в панцирь.

      – Вы в порядке? – загадочно спросил он.

      – Да, все нормально… – сказала я, безумно напряженно, и Маркус ещё больше смутился, не понимая, что происходит.