– Войди, Ирвин, – негромко приказал он.
В дверях гостиной появился высокий человек с подносом в руках и, слегка поклонившись, прошествовал через комнату к столу. Внешность этого человека была необычной. И необычности ей добавляли странный цвет волос и глаз. Они были не серыми, а скорее пепельными или стальными. Взгляд пронизывающий, холодный, а в глубине темных зрачков угадывалась мудрость самого мироздания. Мужчина остановился возле Джеймса и чуть помедлил прежде, чем снять с подноса графин и бокал.
– Чего ждешь? – сухо спросил Джеймс, и в его черных глазах мелькнуло раздражение.
– Простите, сир, – Ирвин засуетился и быстро налив в бокал вина, поставил перед хозяином на столик. – Ваше вино.
Джеймс небрежно взял бокал и вновь перевел взгляд за окно. Поднимался ветер. Деревья шелестели пожелтевшей листвой, обреченно роняя ее на пыльную мостовую. Единственный блёклый фонарь у дома тихо скрипел, раскачивался, дрожащим маятником разгоняя наступающую плотную мглу.
Ирвин продолжал стоять возле столика, спокойно ожидая дальнейших распоряжений. И хотя взгляд его не выражал сейчас ничего, слуга искоса наблюдал за хозяином. Джеймс знал, что за ним наблюдают и знал, что Ирвин делает это всегда и везде – такова работа Исполнителя. Оставалось только смириться с этим, как с неизбежным. И все-таки, через несколько минут, Джеймс не выдержал.
– Я так сильно изменился за последние полчаса? – с кривой усмешкой спросил он, оглянувшись на слугу.
– Нет, сир, – Ирвин незаметно перевел дыхание, уловив в голосе Повелителя намек на иронию. – Вы такой, как всегда.
Исполнитель продолжал наблюдать за ним, но уже с долей беспокойства, интуитивно почувствовав перемену в настроении хозяина.
Джеймс был очень привлекателен. Кто-то бы, наверное, сказал – дьявольски. Высокий, идеально по-мужски сложен. Волнистые, черные, как вороново крыло волосы падали ему на плечи. Такие же черные бархатные глаза, в которых, кажется, отражалась сама вселенная. В отличие от Ирвина, его внешность не была холодной. Наоборот, она притягивала, манила, завораживала и одновременно пугала.
Допив вино, Джеймс встал, прошел через гостиную и остановился у дверей. Поискав глазами свой плащ, он нехотя обернулся и встретился взглядом с Исполнителем. Пепельные глаза Ирвина не выражали ничего, кроме холодной покорности.
– Где мой плащ? – помолчав примерно минуту, с вызовом спросил Джеймс.
– Я уже упаковал его, сир, – слуга склонил голову. – Мы закончили свои дела здесь и должны вернуться домой. Думаю, ваш Отец будет недоволен, если вы пробудете на Земле дольше, чем это необходимо. В прошлый раз…
– Интересно, – перебил Джеймс угрожающе мягким тоном. – А что скажет Отец, если я тебя сейчас шею сверну? Как думаешь, Ирвин, послужит мне оправданием то, что ты не смеешь открывать рот и указывать мне? – его зрачки сузились, полыхнув янтарной зарницей. Затем он помолчал еще полминуты, наблюдая за тем, как бледнеет лицо Исполнителя. Наконец, тот медленно выдохнул и вновь склонил голову.
– Простите, сир, – тихо произнес он. – Сейчас я принесу ваш плащ, – Ирвин быстро вышел из гостиной и спустя несколько секунд вернулся. Приблизившись к Повелителю, он помог ему накинуть длинный черный плащ на плечи.
– Могу я спросить, куда вы идете? – негромко поинтересовался он.
– Не можешь, – осадил Джеймс и скрылся в дверях.
Проводив хозяина тусклым задумчивым взглядом, Исполнитель отвернулся от захлопнувшейся перед его носом двери и вернулся в гостиную. Немного поразмышляв о чем-то, он расстегнул ворот рубашки и снял с шеи медальон на тонкой золотой цепочке. Медальон представлял собой изящно выполненную вещицу, собранную из тончайших золотых нитей, переплетенных в замкнутую спираль. Положив медальон на ладонь и в последний раз, взглянув на него с какой-то непонятной злостью, Ирвин подошел к стене и решительно приложил ладонь с медальоном к ее шероховатой поверхности. Стена мгновенно затрепетала, расплываясь в воздухе, потом исчезла, оставив после себя Черту, разделяющую собой гостиную и нечто, скрытое сероватой дымкой по другую сторону.
Внезапно дымка просветлела и в ней обозначилась неясная темная тень, которая замерла в отдалении от границы миров, словно не решаясь приблизиться к слепящему свету Черты. При этом выражение на лице Ирвина, наблюдавшего за призрачной фигурой, оставалось невозмутимым.
– Найди Джеймса и не оставляй ни на минуту! – глухо бросил он, обращаясь к тени. – И не дай Бог, он тебя заметит!
Призрак по ту сторону шевельнулся, неуловимо кивнул, и моментально растаял в густой серой дымке.
Небрежным жестом перекрыв Черту, Исполнитель вернулся к столику и начал убирать посуду.
Тем временем Джеймс медленно шел по безликим темным улочкам небольшого городка, лениво обдумывая всю тщетность своей затеи найти здесь что-то, что смогло бы разбудить в нем желание и дальше бороться за этот мир. Что могло бы изменить его жизнь, пробудив от многолетней спячки сердце и разум, который потихоньку уже начинал ненавидеть