Неновый сюжет, вокруг которого я кружу свои мысли, боюсь, не удивит. Но проблемы, которые поднимаются с помощью этого сюжета, не оставят Вас равнодушными. Перед тем, как вы лишите мой текст целомудрия, я хочу сказать, что все персонажи имеют место быть в реальной жизни. Каждый персонаж может быть моим случайным прохожим, например. Кто-то состоит из трёх настоящих людей, а кто-то с разрешения скопирован. Я не пишу о том, чего не знаю, но и смущаться от моих познаний в столь юном возрасте я запрещаю. Пишу не я. Пишут мои руки. Даже сейчас они сами скользят по клавиатуре. Если Вам и понравится здесь что-то, то благодарите мои пальцы – не меня.
Как куётся адептом железо, так и пишутся эти строки. Несмотря на мою неопытность, я частично доволен своей работой. Это был тяжёлый путь. Очень сложно мне, птенцу, пробить скорлупу и выбраться в мир истинных художников слова. Но это произведение дало трещину, а трещина та показала мне, к чему можно стремиться. Много ударов мне придётся нанести по скорлупе, какие-то из них не будут иметь силы, но, во всяком случае, каждый следующий удар будет становиться твёрже и точнее.
Когда в первый раз я думал, что кто-то будет наслаждаться моим письмом, так это было в восьмом классе. Мой первый коротенький в триста слов рассказик был отдан учительнице. Я надеялся произвести на неё какое-то впечатление, но ничего не вышло. Только сейчас, перечитывая его, я понял, как она была права и каким я был идиотом. Ведь тогда я подумал, что никогда мне не писать…
Гражданин второсортной эпохи, гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли и дням грядущим
я дарю их как опыт борьбы с удушьем.
Иосиф Бродский
Часть 1
Глава 1
За окном прохладное казанское утро октября, подходящего к концу. Третья чашка чая, выпитая Ипатием, и отчёт на столе за этот месяц, наверное, создавали в нем образ делового человека, однако ни одну из сидящих в зале девушек он своим видом не привлёк, хоть и выглядел с иголочки: классический костюм серого оттенка в бордовую клетку, из-под которого выглядывал бордовый жилет, белая рубашка, золотая булавка которой проходила через воротник и украшала собой стального цвета галстук в золотую крапинку.
Несмотря на ранний час, посетителей в “Чайхоне” торгового центра “Южный” много. Вошёл седовласый мужчина лет шестидесяти потрёпанного вида. Издали лицом он походил на бродягу из-за своей, судя по всему, давно небритой седой бороды, но одет совсем иначе: в черные классические брюки, горчичную дублёнку и недешёвые челси этого же оттенка. Наш герой сразу откинул мысли о нём, принявшись просматривать отчёт в последний раз.
Собрав всё со стола и собираясь встать, он заметил в углу семейную пару с детьми, мальчиком и девочкой – обоим лет по семь.
– Н-да, с этой работой я совсем забыл о животных потребностях человека, пора и бы мне подумать о семье, как никак тридцать девять стукнет, – промолвил про себя Ипатий.
Как только он оторвался от диванчика, подсел тот самый седой старик. Вблизи он казался совсем не потрёпанным, а очень даже красивым, его карие глаза, грубые черты лица, чёрные густые брови и нынешняя популярная борода придавали ему элегантный вид, говорящий о его силе и мужественности.
– Извините, -осторожно спросил старик, – здесь свободно?
– Да, присаживайтесь, – ответил с удивлением Ипатий. Хоть он и намеревался уходить, но что-то удержало. Он думал, что это его очередной поклонник из высших кругов ищет знакомства, в таких случаях наш герой никогда не отказывал.
– Вид у Вас уставший, сколько Вы уже тут?
– Около получаса, с момента открытия. А что Вы, собственно, хотели?
– Я хотел составить Вам компанию.
Ипатию было бы забавно уделить время для разговора с таким интересным пожилым человеком, если бы оно у него имелось.
– Для начала хотел бы представиться. Меня зовут Хейфиц Гурий Юсуфович. А вас как? – Поинтересовался старик.
– Моё имя Ипатий, Ипатий Афанасьевич Златоруков. Глубоко извиняюсь, я спешу, мне очень жаль. Может, мы ещё встретимся, – ответил он. То, что Гурий не знал имени Златорукова, сильно оскорбило его, ибо предположения оказались неверными.
– Ну, что Вы, как-нибудь в другой раз. Не имею желания вас задерживать.
Гурий остался сидеть один и заметил какой-то конверт на столе. А Ипатий, приехав в свою обширную бездушную квартиру на Подлужной, вспомнил о неоплаченном счёте и постыдился. Но, конечно, человек он занятой, поэтому быстро забыл об этом. Доделав кое-какие дела по работе к вечеру, упал на свою богатую, но такую же одинокую, бездушную кровать и заснул крепким сном после рабочей недели. В прямом смысле недели,