Ворон взял письмо и сферу, ощутив под пальцами привычную прохладу.
– Мы не смогли узнать, на каком языке написано письмо, – продолжила мать. – Только одно слово – Александрос. Вот и решили тебя назвать Александром. Мы носили письмо нескольким лингвистам, но никаких результатов. А камень сперва подумали, что драгоценный. Но и его никто не смог распознать. Отец пытался сам просверлить его, но все сверла мгновенно затупились, а на камешке ни царапины. Чудеса, да и только!
Ворон достал лист бумаги из конверта и взглянул на письмо – оно было исписано мелкими знаками, которые и ему были не знакомы. Лишь первое слово удивительным образом складывалось в его авалонское имя. Здесь у него не было шансов прочесть письмо матери. Для этого ему нужен был алхимический медальон-переводчик.
Но что теперь было делать? Вернуться на Авалонию, оставив мать ломать голову, как он обо всем узнал вплоть до наличия письма? Ворон растерянно посмотрел на мать, и та неожиданно уперла руки в бока:
– Так, молодой человек, я все рассказала. Теперь твой черед. Откуда ты все узнал?
Ворон посмотрел на Сэма и тот лишь махнул ему лапой – поступай как знаешь. Во всяком случае Ворон расценил этот жест именно так. Кота мало интересовало, как парень собирался выкручиваться из сложившейся ситуации.
– Я все расскажу тебе, мам, – сказал Ворон, постаравшись, чтобы его голос звучал спокойно. – Но давай дождемся отца с работы. История длинная, не хочу рассказывать ее дважды.
Мать согласилась и пошла готовить обед. Хотя парень видел, как ей не терпится узнать, откуда же Ворону известно то, что было известно лишь двум людям. Ворон не знал, как многое собирается рассказать родителям, но оставлять все так на земле было нельзя. Совесть ему бы не позволила. Тем более Ворон не знал, когда вновь сможет навестить их. И вообще – сможет ли сюда вернуться снова.
Сэм остался на кухне с матерью. Он уселся у ее ног и выжидал – время от времени ему перепадали обрезки мяса. И в такие минуты Сэм вел себя как обыкновенный кот – хватал мясо и практически не жуя проглатывал и устремлял свои огромные глаза на женщину, требуя добавки.
Ворон же отправится в свою комнату. Там он снова взглянул на письмо, но ничего не смог разобрать. Провел пальцами по аккуратным строчкам. Когда Амелия написала его? За час до своей смерти, за день, за неделю? Ворон не знал, но хотел прочесть это письмо – последний мост, связывающий его с родной матерью. Ведь это было то, что она успела адресовать ему. Можно было это расценивать как последний разговор с той, которую ему никогда не доведется увидеть в своей жизни.
Оставшиеся часы тянулись очень медленно.