Симуляция. Последний сеанс. Den Popov

p>Четырнадцатый сеанс. Последний

      Если бы у человека были реальные воспоминания о моменте его рождения? Не какая-то абстракция – реальные ощущения, которые закостенеют болью первого дыхания под корку той части мозга, что отвечает за память. Вот, те самые воспоминания… О, я знаю о чём говорю, я знаю к чему этот вопрос. Последние пару месяцев я переживаю такой букет ощущений, связанных со всякого рода погружениями в иные состояния психики и памяти. Вот вы на вашей памяти родились однажды? Вам об этом вежливо напоминают всю жизнь. Вы даже сами могли стать свидетелем такого явления, как перворождение, будучи отцом, или непосредственным оператором, если вы мать. А я объект этого процесса. Уже, кажется, двенадцатый, или тринадцатый раз за два месяца, что меня удерживают тут. Научный комплекс «Сселение», немного за МКАДом, в посёлке Немчиново. Тут всё говорило о хороших перспективах, начиная с того дня, когда пригласили на собеседование. Сколково рядом, комплекс внушительный, у меня тогда не было ни капли сомнений, что проект «Сселение» – это будущее для обычного технического специалиста. Три этажа под землю только лаборатории, это, ещё не говоря о закрытом жилом комплексе. Системы наблюдения, продвинутые агрегаты жизнеобеспечения на два десятка сценариев мирового апокалипсиса. И прост я – Фёдор Невский. Заселили в первый же день, без очередей на тройных КПП с суровыми сотрудниками частной охранной компании, которая даже нашивок своим оперативникам не вешает. Видимо настолько тут всё серьёзно. Подписал в приёмной сразу три бумаги. Две по непосредственной работе с техникой и материальной ответственности, а вот последняя о неразглашении и множество пунктов, за нарушение которых можно прощаться с работой мечты.

      Пока я в воспоминаниях, стол, на котором меня «закрепили» тихо зашумел механизмами и стал разворачиваться против часовой стрелки. Потом из горизонтального положения приподнялся на сорок пять градусов. Над головой засверкали лампы, освятив холодным блеском просторную овальную комнату из стен мутного стекла. Пластиковые закрепы на суставах рук и ног больно подтянулись туже, в шею и виски впились холодные конекторы и сразу ударили током. Разряд слабый, но мне хватило, чтобы прийти в себя. Тело не подчинялось никаким сигналам головного мозга. Меня можно было и не привязывать к этому столу – так сильно онемели конечности. Процедура уже знакомая, отработанная. Рядом на металлическом столе два инъектора с ровными дозами каких-то препаратов, из-за которых с моим сознанием происходит очередное перворожение. Дальше захрипели динамики:

      – Четырнадцать, три ноля, семь. – голос оператора напомнил мне, что это уже четырнадцатый сеанс, что остальные цифры означали я пытался разобраться, но в новых реалиях моего сознания тяжело даже простейшие математические вычисления сделать. Острая реакция на свет, частые судороги, отсутствие аппетита, боль в мышцах. Сон вообще настоящая пытка. После третьего сеанса я перестал чувствовать время. Хорошо, что браслет на руке с таймером и ещё множеством функции помогал как-то адаптироваться.

      Но были и положительные побочные эффекты нового состояния сознания. После каждого нового сеанса я стал примечать, что владею огромным пластом информации, к которому не имел никогда доступа. В основном даты, числа, событий из прошлого. Навыки обращения с оружием. Во время сеанса и под действием препаратов сознание переживает перворождение в некую симуляцию. Разные временные эпохи, разные люди практически со всех частей света. Обо всём по порядку, сейчас ведь ожидается очередной такой вот сеанс:

      Дверь с мягки шипением отошла в сторону в овальную комнату через тёмный проём прошёл второй оператор. Это Игорь. Он работает со мной последние несколько сеансов. В белом защитном костюме на всё тело и стеклянном шлеме с внутренней, закрытой системой дыхания. Помещение, они называют его лимбом, должно быть максимально стерильным. Наверное, потому тут так холодно, на мне то только хлопковая серая роба со штрихкодом на груди. Игорь дождался пока изогнутая дверь за его спиной закроется, что-то щёлкнул на планшете и выпрямился. Высокий, лет сорок на вид. С Игорем мы знакомы недавно, мне даже немного стыдно за прошлого оператора, который видел все мои стадии отчаяния и неприятия после первых сеансов. Подозреваю, именно из-за этого операторов меняют. Прошлого, имя я так и не узнал, сменили, потому что после очередного сеанса он перешёл грань дозволенного в общении с объектом. Ему было меня жаль, он проявлял сознательную эмпатию моему состоянию и даже тайно передал мне послание на бумаге, свернув записку и засунув мне её под щеку, чтобы во время досмотра перед комнатой отдыха её не обнаружили. Смысл послания я так и не понял.