Путь к звездам. Дарья Викторовна Сойка

умрет.

      Да и я: долго ли жить?

      Но здесь мой долг:

      Надо и Родине послужить,

      Вынести на руках весь полк.

      Страшно. Что же? Так надо.

      Вихрем бежать до бойца,

      Фрицам задать, гадам,

      С собою взяв удальца.

      Остановлюсь на мгновение

      Сделать один лишь вдох,

      Не предамся забвению,

      Хотя и взведен уж курок…

      Как чуден воздух в России!

      И как она нам нужна…

      Не поддадимся стихии –

      Нас не снесет сатана.

      Вдруг – оглушило и больно стало.

      Как это может быть?

      Неужели в меня попало?

      Меня более не может быть.

      Выдохнуть можно тепериче,

      Что-то я устала…

      Фашист не прошел до вечера,

      А утром – меня не стало…

      Могу спать спокойно и вечно,

      Подо мной земли русской клочок.

      А как там сейчас на Заречном?

      Передо мной – фашистский плевок.

      Подошел, сказал, что дура:

      Мне не обидно ничуть.

      Такая у русских натура:

      На их земле ты не будь!

      …Я смотрю на тебя – и смеюсь,

      На том свете я торжествую:

      Не взял ты землю мою.

      Подо мною Россия – и я тут лежу!

      Париж

      « Увези меня в Париж!» –

      Мне, глупышка, говоришь.

      Когда привез тебя в деревню,

      Ты в ней зашла в одну харчевню,

      Взяла бокал полусухого

      И крикнула: «Парижа другого!»

      Мы взяли два авиабилета,

      Пропели песни три куплета,

      Сели быстро в самолет,

      Отправились в столицу мод.

      Рейс, конечно, с пересадкой,

      Но это не было накладкой:

      Погуляли по Москве,

      Обсуждали Колю Ге,

      И, смотрев на фонари,

      Обнимались до зари.

      А утром – снова полетели,

      Сидим вдвоем, как и хотели,

      Чай – как волна в моем стакане,

      А ты все спишь – и как в тумане:

      Глаза немножечко закрыты,

      А губы чуточку открыты,

      И я заснул … А мы летели…

      Тут стук – мы наконец-то сели,

      Быть точным – мягко приземлились,

      Попы чрез ряд перекрестились,

      Послышались аплодисменты,

      И все осели в ложементы.

      А ты сейчас проснулась только

      Спросила: «Времени хоть сколько?»

      «Без пятнадцати два», –

      От восторга шепчу я едва.

      «Париж, блистательный Париж», –

      С иронией мне говоришь.

      Тогда уж выглянул в окно,

      И что ж поведало оно?

      Асфальт, трава воздушной гавани,

      Коробка порта в саване,

      Зеркальном и чистом,

      На зависть всем трубочистам.

      На выходе – «мерси боку»