Помотав головой, в которую словно насовали мокрую слежавшуюся вату, Влад огляделся. Небольшая комната без окон с металлическими стенами, полом и потолком. На спинке кровати висит аккуратно сложенный комбинезон, того же неопределённого серого цвета, что и всё вокруг. На полу рядом – тяжелые армейские ботинки, стоящие абсолютно параллельно друг другу, как будто их не снял ложащийся спать человек, а аккуратно поставила чужая рука. Он потянулся к одежде, как вдруг откуда-то сверху, из невидимого динамика, ударил по больной голове голос:
– Следуйте за оранжевой стрелкой.
Интонации были настолько властные, что Владу непроизвольно захотелось выпрямиться и встать по стойке «смирно».
«Можно подумать, здесь богатый выбор, куда пойти», – подумал парень, глянув на замигавшую на полу стрелочку, указывающую на единственную дверь.
– Следуйте за оранжевой стрелкой.
– Одеться хоть дайте… – непонятно к кому обращаясь, пробормотал он.
Оранжевая стрелка пульсировала на полу с раздражающим однообразием. Пока Влад облачался в комбинезон, неживой голос успел ещё пару раз повторить ту же самую фразу. Тяжёлая металлическая дверь комнаты открылась без усилий, стрелки, мигая, указывали направо, скрываясь за поворотом. Влад замер на пороге комнаты, пытаясь составить в голове хоть одну связную мысль. Но в мозгу крутились лишь глупо однообразные вопросы типа: Где я? Что это за место? Как я здесь очутился? И даже: кто я такой?
– Следуйте за оранжевой стрелкой, – вновь вклинилось в размышления.
– Чтоб вам всем провалиться! – Влад решительно шагнул налево по коридору, исключительно из чувства противоречия, которое, однако оказалось не лучшим советчиком – пройдя метров двадцать, он упёрся в дверь. Подёргал её, потолкал. Ноль эффекта.
– Следуйте за оранжевой стрелкой.
Отсутствие выбора стало очевидно, да и любопытство подстёгивало, а глядя в закрытую дверь, не узнаешь ничего. Влад круто развернулся на пятках и зашагал обратно. Миновав «свою» комнату, он двинулся дальше по коридору вдоль мигающих указателей. Однообразно-унылые серые стены и режущее глаз освещение навевали ассоциации то ли с тюрьмой, то ли с психбольницей. Указания из динамика больше не звучали, наверное, потому, что он шёл в требуемую сторону, и вокруг Влада сомкнулась тишина. Стерильный воздух, лишённый каких-либо запахов и сквозняков, казался мёртвым и душным. Следующая встретившаяся дверь оказалась открытой, и стрелки заворачивали в неё.
Влад остановился буквально в двух шагах от порога, решая, что делать дальше. С его точки зрения помещение, расположенное за дверью, не просматривалось. Голова болела всё сильнее, и никаких мыслей по поводу происходящего в ней так и не появилось. Тишина становилась уже невыносимой.
– Следуйте за оранжевой стрелкой! – Влад вздрогнул от неожиданности. Ему показалось, что указатели стали мигать чаще и ярче.
– Была – не была… – он шагнул в дверь.
Комната оказалась не в пример более уютной, чем та, где он очнулся. Мягкое ковровое покрытие, роскошные тиснёные обои на стенах, массивный стол в центре (похоже, из натурального дерева), заваленный бумагами и папками. За столом сидел мужчина в черной форме. Немолодой, лет пятидесяти, судя по погонам – в звании генерала. Влад автоматически начал выискивать особые приметы во внешности, наверное, от недостатка зрительных впечатлений. Волосы – тёмно-русые, телосложение – атлетическое, глаза…
Незнакомец посмотрел на Влада, и от этого взгляда почему-то по спине побежали мурашки. Влад отвел взгляд, и думать забыв о том, какой цвет глаз был у военного.
– Присаживайтесь, – сухо сказал хозяин кабинета.
«Наверно, всё же тюрьма», – подумал Влад
– Кто вы такой? Где я? И что, чёрт возьми, вообще происходит?! – резко спросил он и испугался собственного хриплого, срывающегося голоса.
Ответа не последовало. Незнакомец взял из самой большой стопки папку, раскрыл её, перевернул пару листов.
– Итак, сержант Владислав Комольцев. 27 лет. Русский. Вероисповедание – неопределённое, политические взгляды – лояльные. Сексуальная ориентация – гетеро. Курит. – Глаза Генерала (так его про себя окрестил Влад) на миг оторвались от бумаги.
Влад понял, что в этих коротких фразах заключено всё, что он помнит о себе. Ничего нового ему не сообщили. Он осознал, что до сих пор стоит, как дурак, на пороге, а в коленях вдруг возникла неприятная слабость, в висках зашумело. Поэтому он счёл за лучшее воспользоваться приглашением и опустился в кожаное