– Найдёнов! Ты на Осеннюю собираешься?! Кроме тебя некому, все разъехались!
– Собираюсь, – обреченно буркнул Вадим.
Ехать не хотелось, но приходилось. Предпраздничные пробки из стремящихся к природе людей в серопанельном спальном районе только зарождались, и на Осеннюю улицу Вадим приехал относительно быстро. Немного поблуждав среди одинаковых домов, он нашёл нужный корпус и, войдя в подъезд, тут же увидел искомую квартиру: её дверь была распахнута настежь. Переступив порог, он сразу ощутил неприветливость полуказённого «социального» жилья: линолеум «под паркет», бумажные бежево-жёлтенькие обойки с тонкой полосочкой незатейливого орнамента в узком коридоре, направо дверка в совмещённый санузел, налево – в единственную комнату, прямо по курсу микроскопическая кухонка, где виднелись обойки повеселее – «под кирпич». В кухонке толпились люди, вероятно, эксперты осматривали труп. Вадим решил не вклиниваться в их работу, а сначала оценить общую картину жилища и вошёл в комнату.
Диван-стенка-стол-стул – вот и вся нехитрая обстановка, представшая перед Вадимом в этой комнате. Многочисленные вышитые крестиком картины прикрывали стены в ужасных розовеньких цветочках, что создавало некое подобие уюта, а окно кое-как было задёрнуто тонкими тряпицами (которые, видимо, должно называть шторами), отчего в комнате густел полумрак, и Вадим не сразу обратил внимание на то, что на разобранном диване под тоненьким одеялом лежала девушка. Её голова мирно покоилась на плоской подушке в ситцевой линялой наволочке, вокруг золотистым ореольчиком разметались её кудряшки, глаза были плотно закрыты, а две ладошки подсунуты под щёку. Вадим взял стул и сел рядом с диваном. Он протянул руку, чтобы тихонько её разбудить, но не решился нарушить покой её сна. Несколько минут сидел молча, надеясь, что она сама проснётся, но девушка, казалось, спала очень крепко. Безотчётно для себя он любовался ею: бледной кожей, длинными ресницами, вольготно расположившимися на пухленьких щеках, розовыми чуть приоткрытыми губками. Удивительно нежное создание, похожее на фарфоровую куклу, купленную им для племянницы, она была словно спрятана за своим сном от бед внешнего мира, и Вадим не мог осмелиться разрушить эту тонкую защиту и только смотрел на полное покоя личико.
– Как же ты сладко спишь, – едва слышно прошептал он, – видно Поля дал тебе сильного успокоительного. А я должен тебя разбудить. Сейчас ты спокойно спишь, и вовсе не помнишь того ужаса, что совсем недавно с тобой случился. А как проснёшься снова навалиться реальность, снова перед глазами будет та огромная беда, что тебя подстерегла. Мне дежурный сказал, что нашли труп женщины. Кем она тебе была? Сестрой? Подругой? Матерью? Хоть бы не матерью. Это ужасно. Я знаю, как это ужасно. Как же не хочется тебя будить! Ты сейчас такая красивая… как же не хочется, чтобы ты это всё снова видела, вспоминала. Но это моя работа. Снова заставить тебя страдать – это моя работа.
– О, Найдёнов, ты здесь?! Так ты уже и труп осматриваешь?! Ну, и какие выводы? – как всегда без церемоний, провозгласил появившейся в дверях худой, белобрысый судмедэксперт Поля. У него было потрясающее имя – Ипполит Апполинариевич Ипподромов, и по совокупности букв «п» Ипполита Ипподромова все, поголовно, ещё со школы звали Полей.
– Да я как раз жду твоих заключений! Слушай, а что ты ей дал, от чего она так отрубилась?! Что, найдя труп, сильно истерила?
– Ну, уж нет! Господь миловал, я ей ничего не давал! Видимо, она всё сама приняла, дурочка.
– Ладно, сама проснётся. Так, где ваш труп и в чём причина смерти? – глаза Поли медленно округлились.
– Ты чего, Вадим?! Вот же труп! Девчонка, наверное, снотворного наглоталась, идиотка! Поди, несчастная любовь какая-нибудь!
– Она? Она и есть труп? – Вадим склонился к лицу девушки и потрогал щёку. Она действительно оказалась неприятно прохладной. Вадим медленно сел обратно на стул. Почему-то это известие отозвалось в нём странной болью, и, отхлынув с первым изумлением, оставило внутри какую-то пустоту.
– Найдёнов, что с тобой? Ты знал её? А, Найдёнов? – Поля подошёл и потряс Вадима за плечи. Судмедэксперт Ипполит Ипподромов, как большинство врачей, не страдал особенной чувствительностью, но не мог не заметить неожиданной перемены в Вадиме: тот буквально сполз с лица, сделался какого-то странного серо-зелёного цвета.
– Она что настолько близкий тебе человек?
– Она? Д-да, – зачем-то соврал Вадим.
– Ох, ё! Девушка твоя что ли? Ты ж и не понял ничего, а я так с ходу про неё – труп! Во, дубина стоеросовая! Ты, парень, держись! – Поля сочувственно хлопнул по плечу «парня», который на самом деле был старше Ипполита на восемь лет.
– Слушай, может, ты тогда знаешь, с чего она так? – Вадим пожал