Их станица пришла в эти края четыре года назад, облюбовали себе остров посередине Реки, возвели укрепления (кош) на нём, построили там жильё, амбар, погреб.
В этом году зимовало всего двадцать четыре казака. Вначале было больше, но погибали казаки в походах. С самого первого года у них вошёл в обычай, обходить на лыжах станичный кош, что бы знать: не появились ли вблизи какие-нибудь соседи. Знали точно, что к юго-западу от Реки кочевал род ногайских татар, а больше никого поблизости и не было. Вокруг острова – враждебная степь и поменяться всё может в одночасье.
Шли казаки против солнца и сейчас находились на северо-запад от своего коша. Всё было тихо, как вдруг Тит показал рукой на юг.
– Нечай, смотри.
Там приближалась к ним большая чёрная точка.
– Вершник, – сказал Тит, – татарин, должно быть.
– Знамо дело, – откликнулся Нечай, – кто ж ещё? Сюда едет. Уходим.
Казаки бросились к ближайшему околку, залегли за деревьями.
Околок тянулся с севера на юг. Вдоль него, прижимаясь к нему, и ехал всадник. Лошадь шла тяжело, с трудом вытаскивала ноги из снега. Поперёк седла у татарина лежала что-то тёмное и явно живое.
– Девку, наверное, украл у ногаев, – предположил Нечай.
Они схоронились в кустах за березняком.
Татарин остановил коня у лыжни, долго осматривал след, глядел по сторонам, но ничего подозрительного не заметил и двинулся дальше.
– Айда за ним, – Нечай толкнул в бок Тита.
– Зачем?
– Девку эту себе хочу.
– Ты же её не видел. Может она страшная, горбатая и кривая на один глаз.
– Что ж делать? До весны и с такой уж помучаюсь. Айда, айда.
Татарин доехал до полянки посреди околка. На поляне небольшая полуразобранная юрта, рядом дремали три привязанные к деревьям, лошади. Из юрты вышел пожилой мужчина лет сорока, поприветствовал всадника:
– Удачно съездили, Ирэк? Где Клыч?
– Должен сейчас подъехать, Текер-ага. Он погоню от меня отводил.
Ирэк скинул свою ношу. Ноша упала в снег, задёргалась, застонала. Текер поднял её, снял мешок. На него смотрели злые чёрные глаза.
– О, какая! – засмеялся, – Ирэк, твоя «чёрная» жена будет красивей «белой».
Ирэк посмотрел на девушку и безразлично произнёс:
– Да, наверное. Шамай тоже не плоха. Нам собираться пора. Русский след видел.
– Почему думаешь, что русский?
– Тут все на лошадях ездят и только русские на дереве.
– И сколько их?
– Кто их знает? Позёмка следы заметает, не понять. Точно не один. Вон Клыч едет. Собираемся, торопиться надо.
– Я уже начал.
Подъехал третий татарин, оглядел девушку, она по-прежнему стояла в снегу, хмыкнул:
– Красивая, повезло тебе, Ирэк.
– Брат, ты русский след не видел?
– Какой?
– От «деревянных коней».
– Нет.
– Странно. Быстро уходим.
Они торопливо собрали юрту, навьючили двух лошадей, но уйти не успели. Из леска вылетели две стрелы и вонзились одна в спину Текеру, а другая в шею Клычу. Ирэк прыгнул на коня и поскакал прочь, но конь попал в рыхлый снег, застрял. Нечай подлетел на лыжах, ударил копьём застрявшего всадника. Снял с Ирэка оружие, вывел коня, вернулся на стоянку.
– Уходить надо, Нечай.
– Куда спешить? Их всего трое было.
– А лошадей больше.
– То вьючные.
С убитых татар собрали всё ценное, коней повязали друг за другом, впереди конь Ирэка.
– Садись-ка на коня, красавица, – сказал, улыбаясь Нечай. – Гляди-ка, Тит, не кривая и не горбатая.
Тит пожал плечами:
– Всё одно весной зарежешь.
Девушка сверкнула глазами в сторону Тита.
– Как зовут? – спросил её Нечай по-татарски. – Карагёз (Черноглазая)?
– Ёк. Каенкай. (Нет. Берёзка).
– Тоже красиво. Что ж пошли.
К кошу на острове подошли уже к вечеру. Шли по-над берегом до спуска, дальше по льду до городка. Встречать их вышла вся станица, впереди атаман Нефёд Мещёрин.
Когда Нечай и Тит входил в ворота, Юшка Зипунов, самый молодой казак завистливо крикнул:
– Гляди-ка, уходили пустые, а вернулись с добычей и с девкой ещё.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст