Изгородь закончилась, дальше простиралась лужайка с редкими невысокими кустами, а вдалеке поднимался пологий холм. На нем темнела бесформенная груда развалин – бывшая усадьба. Почти сто лет назад это было красивое здание с колоннами – Макар вспомнил, как вчера днем они рассматривали их остатки с уцелевшими каменными изразцами, различая в узорах монограмму.
– Буква «Г», – сказал папа. – Князь Гагарин.
– Космонавт? – хмыкнул Макар.
Но мама почему-то не оценила его шутку.
– У современных подростков прошлое не вызывает никакого уважения, – вздохнула она. – Все имена, названия – пустые звуки. Конечно, если столько смотреть телевизор… Для вас даже Геракл – не античный герой, а персонаж какого-то бесконечного дурацкого сериала. И Бетховен – это собака, и Гомер – это Симпсон. Ужас!
– Ничего не ужас, – проворчал Макар. – И имена для нас вовсе не пустые звуки. Знаю я прекрасно, что Бетховен – композитор, а Гомер – древнегреческий поэт. По-моему, ничего нет страшного в том, чтобы использовать их имена. Кстати, у Лешки кота зовут Толстой. Не Толстый, а именно Толстой. И ничего, отзывается! И про Гагариных я знаю. Был такой космонавт – первый в мире. А князь Гагарин, наверное, жил здесь лет сто назад.
Макар даже удивился: до чего же он правильно и аккуратно отвечает, будто на уроке каком-то! Даже не повернулся язык шутить дальше. Наверное, оттого, что мама была какой-то грустной…
– Да, – еще раз вздохнула она, – жили люди в прекрасном месте в прекрасном доме, и все прекратилось. Дом превратился в развалины, развалины заросли травой… Даже маленькая часовня – вон та, у въезда – разрушена. Смотрите, только купол чудом уцелел!
Купол часовенки держался не на стенах, а на их остатках, и казалось, он вот-вот должен упасть.
– Странное место для часовни, – пожал плечами папа. – Интересно, какая тайна в ней сокрыта?
Таинственность часовни неожиданным образом подтвердилась вечером после прогулки, когда ребята вернулись сюда уже без родителей. Соня, старшая сестра Макара, несла с собой маленький мольберт, младший брат Ладошка прутиком воевал с крапивой, а Макар просто так осматривал окрестности. Соня расположилась на склоне холма и принялась срисовывать небо, которое еще хранило бледно-красный закатный цвет. Макар с Ладошкой бродили вокруг. Макар при этом поглядывал на часы: родители просили вернуться до темноты. Но окончательно темнеть стало лишь к полуночи.
Соня находилась ближе всех к часовне. Вдруг она застыла, подняв кисточку, и прислушалась.
«Неужели она и звуки старается изобразить на своей картинке?» – усмехнулся про себя Макар.
И тут он расслышал в неподвижном воздухе какое-то странное дребезжание. Стараясь определить источник звука, Макар повертел головой и стал приближаться к Соне. От нее до часовни было метров десять. Купол темнел на фоне неба. Казалось, что звук доносится из-под земли, а в куполе, словно эхом, отдается металлическое повизгивание.
– Что это? – испуганно прошептала Соня.
– Наверное, гроб под часовней открывается, – ляпнул Макар и сам не обрадовался своей глупой шутке.
Звук нарастал, и сомнений не оставалось: он доносился от часовни. Как будто кто-то все сильнее и сильнее водил напильником или пилкой по металлу – купол звенел и даже, казалось, вздрагивал. Соня ойкнула и оглянулась в поисках Ладошки. Он был уже рядом и тоже застыл, открыв рот и удивленно моргая глазами. Соня стала поспешно складывать свой мольберт.
– Пойдем домой, – прошептала она.
Но Макар, движимый любопытством, сделал еще несколько шагов вперед. Купол уже высился над ним, стены часовни с зияющими провалами были совсем рядом… Вдруг ему показалось, что в этих сквозных дырах мелькнула тень. И тут же большая черная птица вылетела из часовни и улетела к развалинам дворца.
«Так вот кто здесь звякал! – подумал Макар. – Когтями или клювом…»
Он уже собирался объяснить это Соне с Ладошкой, оглянулся на них, но… Звук не только не прекратился, а стал еще отчетливее и громче! Он нарастал с каждой секундой, звенел, дребезжал и доказывал, что там, под куполом, кто-то есть. Птицы такие звуки издавать, конечно же, не могли. Не птичий же здесь базар, в конце концов!
Если бы рядом с Макаром остались Соня с Ладошкой, он сделал бы еще несколько шагов. Может быть… Но Соня подхватила мольберт, схватила Ладошку за руку и побежала с холма, только и успев что напоследок позвать Макара. А одному приближаться к часовне вовсе не хотелось.
Макар догнал их за лугом у изгороди.
– Чего вы так испугались? – спросил он скорее машинально, у самого страх еще не прошел.
– Если ты такой смелый, почему сюда прибежал? – усмехнулась Соня. – Посмотрел бы, как открывается этот гроб. Шуточки твои дурацкие… И Ладошку ни к чему пугать.
Макар вздохнул. Облегченно вздохнул, конечно. Потому что здесь, на расстоянии, звук не казался таким страшным, он замирал, успокаивался. С каждым мгновением металлическое дребезжание исчезало, будто опять уходило