Ух как обидно стало Косте Жихареву! Так обидно! Хуже ювенальной хворостины!
– С вами погуглишь, – только и проворчал. – К печке, что ли, подключаться?
Правда, обижался ребеночек недолго. Вместо того, чтобы вдуматься в былинные слова, стал и впрямь рассматривать картинки.
Не сказать, чтобы Костя был полноценный дурак. Нет, за обедом он подносил ложку точно ко рту, а не совал ее в ухо, как некоторые. Просто сама жизнь его убеждала, что при наличии широких физических возможностей умственные отступают в глубокий тыл и пребывают в резерве, словно законсервированные разведчики в тылу врага… Зато когда позовет труба…
Пришли сумерки – зажег свечку. Пламя колебалось, и тогда нарисованные всадники вроде бы оживали, кони мчались на месте, а девицы в кокошниках взмахивали рукавами…
И Костя размечтался о красивой богатырской жизни в древние времена… Поединки, пиры, некурящие царевны… Могучие кони, острые клинки… И никто тебе замечаний не делает! И ничем не грузит! И жить не учит! И врачи бороться не запрещают: врачей вообще нету! И учителей нету! И тренера! И родителей!
…Филина Кузьму-Демьяна следовало на ночь выпускать, чтобы поохотился. Когда люди спят, точного времени им не нужно. Да и есть кому на дворе прокукарекать побудку…
Костя вышел из дома и прямо с крыльца подбросил увесистую птичку в воздух. Кузьма-Демьян свечой пошел вверх, и на белом круге полной луны выглядел очень солидно.
– Надо будет выпросить его у бабани, – сказал Костя сам себе. – В городе все обзавидуются…
Но потом все-таки сообразил, что в городе двуглавой птице хорошего житья не будет – это же не воробей-побирушка, а реальный боевой филин! Так что не окончательный дурак был Костя.
Посопел досадно, пошел в постель и быстро уснул – в деревне хорошо спится!
Тайна старого глобуса
Обычно Костя поутру открывал глаза и сразу видел дремлющего на часах филина. Налетается Кузьма, наохотится Демьян – и отдыхают целый день. И часы отмечают бубуканьем, не приходя в сознание!
Но сегодня птицы на привычном месте не было.
Со двора доносился командный голос прабабушки – она за что-то крепко выговаривала курам, срамила заодно и рыжего петуха, потерявшего контроль за личным составом.
Костя поднялся, вышел во двор, пожелал Маркидоновне доброго утра (вышколила она внучка), умылся из рукомойника.
– Бабаня, – сказал Костя. – Филина нашего как бы нету. Вдруг его ночью съели?
– Он сам кого хочешь съест, – сказала старуха. – Нету – значит, дела у него. Ладно, управляйся тут, как знаешь, а я к соседке пойду, у меня тоже дела…
Костя спустился в погреб, взял там крынку молока, а хлеб испекли только вчера, и он был мягкий и душистый.
После завтрака юный силач прилег на бревна, лежавшие во дворе. Он бы лучше на старую телегу прилег, на сено, но телега могла его и не выдержать. Так что пришлось обходиться бревнами. Тоже неплохо.
Небо было безоблачным.