– Сержант, до сего времени я была ближе всех к вождю и оттого знаю точно.
– Действительно, – согласился Нильсон.
– Постойте! – вмешался помощник капрал Унгер. – Как я могу обращаться к даме?
– Моё имя Камилла, – представилась женщина.
– А я – Капрал. Объясните, почему Вы бежали от вождя и зачем предупреждаете нас? Какая от этого выгода?
Камилла многозначно вздохнула и посмотрела по сторонам.
– Я не могу вам всего рассказать. Вождь унижал меня, и бежала к вам я ради того, чтобы отомстить ему, испортив наступление.
– Да, Камилла, высокого Вы мнения о нашей обороне! – усмехнулся Нильсон. – Сколько ж, интересно, бойцов у вождя?
– Не знаю точно. Наверное, человек сто.
– Хорошее племя! – удивлённо заметил писарь.
– Иного выхода нет, – грустно заключил Нильсон и устремил свой взор в окно. – Вам, драгоценная наша осведомительница, нужно убежище. Только где ж Вас разместить?
– Я кочевница, и спать могу хоть на голой земле, – гордо заявила Камилла.
– Унгер, – обратился комендант к помощнику. – Покажи девушке поленницу. Там можно заночевать, а как начнётся осада, вернёшь её сюда, в башню.
– Слушаюсь!
– Да, чуть не забыл: построй там гарнизон.
– Будет сделано.
Комендант остался наедине с писарем. Он встал со стула и стал взволнованно ходить по комнате, пока, наконец, не успокоился, высунувшись в окно.
– Сержант, быть может, ещё есть время послать гонцов за подмогой в соседние крепости? – робко спросил писарь.
– Нет! – отрезал Нильсон. – Уж тебе ли, мой друг, не знать: кругом измена! Короля убили, а все гарнизоны какой-то дьявольщиной помышляют.
– Но мы ведь служим, как прежде.
– Да, мы, к счастью, служим, и барон Пауль пока нас снабжает. Но это лишь оттого, что крепость наша в медвежьем углу стоит. По здешним скалам чужаки обычно не ездят…
– Неужели, это единственная пограничная крепость осталась?
– На северо-западе единственная. Помощи ждать неоткуда. Так что, давай ка, спускайся в строй, завтра будем сражаться как один.
Положение Второй Северо-Западной Крепости действительно становилось удручающим. Граница королевства проходила по скалам, обрывам, болотам, и на всём её протяжении дороги можно пересчитать по пальцам. То, что удар придётся именно на эту крепость, сомнений не было, так как соседние расположены в двадцати милях отсюда. Конечно, вождь племени мог сделать крюк и вторгнуться через пустую крепость, однако, он верил в своих воинов и считал осаду потехой. Гарнизон крепости, напротив, к схватке готов не был. Его полная численность – двадцать человек при одной пушке и одном камнемёте. Гибель двух-трёх солдат ставила бы крест на всей обороне. Строение крепости также не вселяло страха в неприятеля: маленький участок с колодцем, парой деревянных построек и каменной башней. Стена тоже каменная, но будь она хоть на один фут ниже, вражеская конница её бы перепрыгнула. Перед стеной ров три ярда шириной с поднимающимся мостом. Собственно, и вся фортификация.
– Солдаты мои! – чувственно воскликнул Нильсон. – На нашу многострадальную землю лезут полчища отсталых язычников. Они умеют лишь грабить и насиловать! Если мы, гарнизон Северо-Запада, дадим слабину, вражья конница ворвётся в наши родовые угодья и растопчет их! Отцов лишат жизни, матерей – чести. Мы можем это допустить?
– Никогда! – гаркнули солдаты.
– Правильно. Ввиду нависшей угрозы отбой объявлю позже. С такими вестями вообще не до сна, однако, нужно набраться сил перед грядущей битвой. Итак, чем быстрее будут подготовлены орудия и места на стенах, тем быстрее отпущу ко сну!
При свете факелов гарнизон разбежался по крепости и стал готовиться к бою. Одна команда притащила пушечные ядра и взялась за чистку ствола, другая по верёвке поднимала на верх башни камни для катапульты, третья команда ввиду отсутствия зубцов устанавливала на стену щиты. Чтобы придать больше защиты воротам, за поднятым мостом выложили гору брёвен.
– Интересно, – наблюдая за происходящим, сказал Нильсон. – Если все дрова у ворот, где ж отдыхает беглянка?
– Сержант, Вы никогда не умели обращаться с женщинами, – усмехнулся Унгер. – Зачем ей спать в поленнице, если можно на сене?
Нильсон смутился. Его помощник оказался намного смышлёнее. Что же на это ответить?
– Я желаю, капрал, чтобы завтра твоя десница сильнее была, чем сегодня язык!
Не прошло и получаса, как гарнизон доложил о предельной боевой готовности. Нильсон вместе с Унгером обошли позиции, всё посмотрели и пощупали, затем объявили долгожданный отбой. Дозорные, как водится, не спали и, стоя на вершине башни, в четыре глаза следили за горизонтом.
Камилле тоже не спалось. Она сгребла сено с большой кучи и сделала ещё одну кучу в форме кровати.