Волк в ее голове. Книга II. Андрей Сергеевич Терехов

is>На острой морде кровь налипла,

      Глаза зияли пустотой,

      И мерзко крался шепот хриплый:

      "Ты сам пришел сюда, ты мой!"

      ("Ужас", Н.Гумилев)

      Сон первый. Добро пожаловать в Нарнию

      Слушайте, вы же знаете выражение «олень в свете фар»? Если не знаете, суть такая: по ночному лесу едет машина, к ней на дорогу выходит рогач, попадает в свет фар и застывает, как… как холодец. Ага, наверное, это не лучшее сравнение для подобной ситуации, но оно неплохо изображает консистенцию животного после свидания с бампером.

      Шансов выжить – ноль.

      Вы решите, что парнокопытное тупит, раз не убирается с дороги при таких обстоятельствах. Но по факту он а) ослеп от света и б) думает.

      В самом деле думает. Бежать или нет? Крупная угроза или маленькая? Быстрая или медленная?

      Ни черта не понятно, и только два белых шара надвигаются с ревом из темноты.

      Диана сейчас смотрит на меня как этот олень, и я отвечаю тем же. Челюсть мою трясет, в ушах звенит, в голове пусто. Вакуум. Шаром покати. Столько времени, эмоций и сил кануло на поиски, что теперь внутри не осталось ничего.

      Пряди смоляной челки Дианы подрагивают от ветра и то закрывают, то открывают лицо. В ранке на нижней губе собирается багровая капля, соскальзывает вниз по подбородку и падает в лужу под нашими ногами.

      Черные, нефтяные глаза Дианы расширяются и обретают осмысленность.

      – Губку–Боба зарезали, – чистым, звонким голосом говорит она.

      – Эфф… Че?

      Смысл и звук слов доходит издалека, как из-под воды. Я медленно опускаю взгляд и осознаю, что до сих пор обнимаю Диану. Нет, не обнимаю – стиснул ее плечи, будто держу над пропастью, и одежда Дианы едва не касается лоскутов балахона–Губки–Боба, красных, мокрых, тяжелых от крови.