Глава 1
Не знаю, у кого как, а у меня полно вопросов. По поводу вообще всего. И, чем взрослее становлюсь, тем их больше. Ответов, понятно, нет. Сейчас мне двадцать один, и я уже вообще перестал что-либо в этой жизни понимать.
Самое большое недоумение вызывает любовь – с ней все совсем плохо. Единственное, что есть более-менее понятного в любви, это фраза «давай останемся друзьями». Каждый раз, когда я её слышу, чувствую себя как втулка от туалетной бумаги, которая умеет растворяться в воде: «Просто смойте меня в унитаз». И да, это вполне понятное и конкретное ощущение.
В остальном же… Сколько девушек мне сказали «давай останемся друзьями» хотя бы за последние пару лет? Я ведь был уверен, что влюблен в каждую из них. Я носил им цветы, дарил всякую фигню, писал стишки. Отвратительные, конечно, но все же. Я не спал по ночам, худел из-за потерянного аппетита. А что сейчас? Вероятно, не получится даже всех их вспомнить и расставить в хронологическом порядке. Мы можем встретиться где-то, поздороваться, поболтать или просто не заметить друг друга. И нигде ничего даже не екнет. Так вот, это была любовь или нет? Может страсть? Боже, какая невероятная пошлость…
– Это просто недотрах, – резюмировал Степа, когда я поведал ему свои мысли, – если бы ты просто получал удовольствие, а не компостировал девкам мозги, всё было бы окей.
Мы сидели в баре и занимались самой распространенной в наших широтах терапией – пили. Толку от этой терапии, конечно, никакого, но почему-то всем она очень нравится. Положено пить крепкий алкоголь: водку, виски или коньяк, но меня такие напитки просто убивают. И не в том смысле, что я превращаюсь в пьяное неуправляемое животное, а в том, что организм мой слабоват для такой терапии. Блевать я несусь раньше, чем успеваю как следует запьянеть, поэтому напиваюсь обычно пивом. Сколько мне надо и в каком темпе, я давно уже знаю, так что при помощи этого напитка медленно, но верно я всегда достигаю нужного состояния, не загадив ботинки и не уснув лицом в салате.
Вообще-то я хотел входить в нирвану дома, но Степа сказал, что это бытовой алкоголизм, а бытовой алкоголизм – вещь безнадежная. По этой причине пить надо в каком-то заведении.
– Надо к людям идти! К людям! – повторял Степа снова и снова после каждого моего фиаско.
И мы шли в какое-нибудь заведение. И сейчас тоже пошли. Я рассказывал своему лучшему другу про Наташу, про то, как всё замечательно складывалось и как неожиданно закончилось.
– Почему? – спрашивал я Степу пьяным голосом. – По-че-му?
Степа расплывался у меня в глазах и отвечал:
– Петя, я её сам не знаю. Только по твоему рассказу. Но и так понятно, что она просто хотела потрахаться с чуваком с радио. Для коллекции типа. Хотела и потрахалась. Вот и всё. Ты не при чем.
– Это т-точно, – согласился я угрюмо.
– Вот в этом твоя главная проблема, – говорил Степа. – Нет, чтоб радоваться: во, какая девка на мне прокатилась! А ты тут сопли развозишь.
– Так ведь… как же теперь?
– Да никак! Эта ушла, другая придет. Та, которая твоя, никуда не денется.
– Не путай меня с собой. Это у тебя не денется. А у меня еще как денется.
Что такое быть неудачником, Степа не знал. Это он предлагал остаться друзьями, а не ему.
– Не денется! Вот давай прямо сейчас найдем тебе еще одну!
– Не хочу еще одну. Хочу Наташу.
– Так, не ной.
Я уже знаю, чем это кончится. Степа познакомится с двумя барышнями и уведет их обеих. Или одну уведет, а вторую отправит на такси домой, чтоб не мешалась, потому что она ему «не очень», он ей – «очень», а я ей – «никак», и мне всё равно ничего не обломится. На фоне Степы я похож на младшего брата, который увязался за старшим и теперь путается под ногами. Слабый пол млел от Степиного роста, уверенности и бешеного напора. Его тут же становилось слишком много. Я пытался юморить, но Степа меня просто заглушал; я ходил в качалку, но добился только одного – стал дохляком со смешными бицепсами. Степа, ничем не занимаясь, имел сложение античного атлета; я пытался давить на интеллект, но тогда уже Степа начинал юморить, и так до бесконечности. Всё это он делал совершенно бессознательно. Но не сказать, чтоб от этого было легче.
Алкоголь все сильнее затуманивал мне мозги. Считается, что проблемы при этом должны разрешаться практически сами собой. В моем случае они только становились менее внятными, но не менее мучительными. Как будто у тебя заноза, которую надо вытащить, а ты не можешь понять: то ли она в указательном пальце, то ли в пятке, то ли еще где.
Я закрыл глаза только на секунду, ну чтобы моргнуть… а когда открыл, обнаружил, что Степа уже усаживает за наш столик двух неизвестных мне дам.
– Та-ак, – приговаривал Степа, – присаживайтесь. Вот этот парень.
Девицы представились. Лена и Катя. Вроде их было только две, одна брюнетка, вторая блондинка, но я всё